Прикаспийские государства заявляют о резком увеличении грузооборота: новые железные дороги строятся вокруг порта Актау в Казахстане, а власти Ирана собираются построить сразу три новых портовых комплекса. Российские планы пока скромнее: объединить Махачкалинский аэропорт и морской порт в единый транспортно-логистический хаб. «СП-Юг» разбиралась, кому это будет выгодно.
Хаб пока лишь в проекте
Минкавказа России объявил о запуске нового амбициозного инвестпроекта — создании Каспийского торгово-транспортно-логистического комплекса (или, просто, Каспийского хаба) на базе Махачкалинского морского торгового порта. Курирует проект лично первый замминистра по делам Северного Кавказа Одес Байсултанов, двоюродный брат чеченского лидера Рамзана Кадырова.
Еще летом он провел в министерстве первое заседание межведомственной рабочей группы, которая и должна будет выработать «дорожную карту» по созданию и развитию Каспийского хаба. Было объявлено, что помимо Минкавказа к разработке документа будут подключены еще с десяток федеральных органов исполнительной власти — Минтранс, Минсельхоз, Минпромторг, Минприроды, Минэкономразвития, МИД, Минэнерго, Минкультуры, Ростуризм, Росавиация, ФТС, а также аналитический центр при правительстве России и общество «Российские железные дороги».
О том, что конкретно будет из себя представлять Каспийский хаб, сказать пока сложно. Лишь недавно советник министра по делам Северного Кавказа Ризван Газимагомедов(бывший вице-премьер правительства Дагестана) рассказал в интервью информационному агентству «Дагестан» о примерных планах его ведомства.
Во-первых, Махачкалинский порт должен быть связан в единый логистический комплекс с международным аэропортом Махачкалы («Уйташ»), где недавно был открыт новый аэровокзал, а в будущем году должен открыться еще один терминал — для международных рейсов. В аэропорту также должен появиться стивидорный комплекс (для перевалки контейнеров, в том числе рефрижераторных).
Во-вторых, по словам Газимагомедова, уже в самом порту должны появиться новые складские помещения и объекты инфраструктуры, которые позволят обслуживать пиковые нагрузки поставок грузов — не только контейнерных, но и сыпучих и жидких.
«Речь идет о миллионах тонн грузов и миллиардах налоговых отчислений в бюджеты всех уровней», — говорит Ризван Газимагомедов.
Инициативу перехватывает Казахстан
Сегодня выход к Каспийскому морю имеют пять государств, из которых четыре постсоветских — это Россия, Азербайджан, Туркмения и Казахстан, а также Иран. Российских портов на Каспии сегодня три, причем два из них находятся не на самом море, а в устье впадающей в Каспий Волги — это Астрахань и Оля (последний, расположенный в одноименном поселке, появился на карте сравнительно недавно, всего двадцать лет назад).
Суммарный грузооборот трех портов составляет 7 млн тонн в год. Однако стоит помнить, что и Астрахань, и Оля — замерзающие порты, а вот в Махачкале судоходство идет круглый год, в чем его главное преимущество (здесь могут принимать суда водоизмещением до 12 тысяч тонн).
Для сравнения: в южной части моря функционирует шесть иранских портов — Энзели, Ноушахр, Нека, Амирабад, Гяз, а также недавно запущенный порт Астара (чаще всего российские грузы поступают в Ноушахр и реже в Амираббад). Но в планы Тегерана входит также строительство еще трех портовых сооружений Чамхал, Кияшехр и Чабуксер (в провинции Гилян). Помимо этого, ведутся работы по увеличению потенциала погрузочных и разгрузочных мощностей существующих портов (скажем, перевалочные возможности порта Энзели будут доведены до 11 млн тонн).
В то же время пропускная способность грузовых терминалов Махачкалинского порта составляет почти 11 млн тонн в год, из которых наливные грузы — 7 миллионов, сухие — 3,4 миллиона (в том числе 500 тысяч тонн — это мощность зернового терминала) и еще полмиллиона — это контейнерные.
Необходимость создания Каспийского хаба в Минкавказа объясняют тем, что грузооборот через Махачкалинский порт постоянно растет. За прошлый год общий товарооборот субъектов Северного Кавказа с Ираном составил порядка $ 104 млн. А за последние три года из Ирана в нашу страну морским путем было завезено 1 млн. тонн цемента, и отгружено на экспорт столько же зерна.
Из каспийских портов России (Оля, Астрахань и Махачкала) грузы поступают в иранские порты. Кстати, помимо этого, традиционные грузы, которые отгружаются из Ирана в Россию, — это концентраты овощных и фруктовых соков, орехи, сухофрукты, кожаные изделия и ковры, а также некоторые виды пластмассовых изделий. Тем более что затем из российских морских портов через канал Волго-Дон грузы могут транспортироваться дальше — в Черноморско-средиземноморском направлении, а через канал Волго-Балт — в страны Балтийского бассейна.
Казахский экономист Шаруфия Шодыраева также напоминает, что на Каспии значительно расширяется грузооборот не только за счет роста иранского влияния, но и за счет развития приморской транспортной инфраструктуры в Казахстане. Речь, в частности, о строительстве железнодорожных участков в Карагандинской, Кызылординской и Мангистауской областях: «Жезказган — Саксаульская», «Саксаульская — Бейнеу», «Мангышлак — Баутино», «Ералиево — Курык».
Каспий «спорит» с Персидским заливом
Министр по делам Северного Кавказа Лев Кузнецов считает, что создание Каспийского хаба позволит перенаправить грузы, что в конечном итоге снизит транспортные расходы на 10−15%, а продолжительность перевозки сократит в полтора раза. Помимо создания хаба сопутствующая задача — это создание «зеленого коридора» между Ираном и Россией по перевалке сельскохозяйственной продукции. Кроме того, обсуждается строительство специального контейнерного терминала в порту Оля, хотя он расположен не в такой глубоководной и незамерзающей части Каспия, как Махачкалинский порт.
Создание Каспийского хаба укладывается в идею по развитию международного транспортного коридора «Север-Юг», о котором шла речь 9 августа на трехсторонней встрече президентов Ирана, Азербайджана и России в Баку. Для его развития предпринимают большие усилия и иранские власти, которые заинтересованы в выравнивании производственных мощностей между портами Каспийского моря и Персидского залива.
— Трехсторонняя встреча в Баку в первую очередь имела геоэкономические цели, а именно стала основой для реализации новой железнодорожной ветви транспортного коридора «Север-Юг», который объединит железные дороги России, Азербайджана и Ирана. Данный формат значимый по нескольким причинам, во-первых, тем, что в регионе Южного Кавказа у России и Ирана до сих пор преобладали геополитические интересы и экономика не была приоритетом.
Во-вторых, сотрудничество в транспортной сфере может стать толчком для трехстороннего сотрудничества и в других сферах экономики. В частности, на встрече обсуждалось сотрудничество в энергетической сфере. Кроме того, развитие транспортной инфраструктуры, позволит развивать также двухсторонние экономические отношения между странами Прикаспия. По мере развития и углубления этих отношений, данный формат может позволить формировать и другую повестку дня для трех стран, которые впервые создали такого рода платформу», — объясняет «СП-Юг» сложившуюся ситуацию азербайджанский политолог Ровшан Ибрагимов, профессор Университета иностранных языков Хангук (Сеул).
Впрочем, у проекта Каспийского хаба помимо сугубо геоэкономического эффекта есть и еще один, неявный. Курирует стройку, как говорилось выше, первый замминистра по делам Северного Кавказа Одес Байсултанов, который уже замкнул на себя лично все самые крупные инвестпроекты, реализуемые его министерством, — создание медкластера на Кавминводах, празднование 2000-летия Дербента (вместе со строительством новой набережной в городе) и 200-летия Грозного.
Кроме того, Байсултанов с прошлого года еще и возглавил совет директоров «Корпорации развития Северного Кавказа». Ну а через создание хаба Байсултанов, вероятнее всего, упрочивает не только личное, но политическое влияние своего двоюродного брата Рамзана Кадырова в прикаспийском регионе, считает политический аналитик Азамат Дадаев.
Главное же, чтобы в этом проекте личные интересы отдельных чиновников или бизнесменов не «перевесили» государственную задачу.