Лидер ЛДПР Владимир Жириновский рассказал «Голосу России», как можно пресечь любые конфликты на территории нашей страны
Журавлев: Я приветствую нашего гостя, лидера Либерально-демократической партии России Владимира Жириновского. Наше интервью я хотел бы посвятить итогам 2010 года. Этот год был для России удачным?
Жириновский: Событий было очень много. Может быть, часть из них оставили отрицательное впечатление. Допустим, Ванкувер — не очень удачное выступление. Теракт в Москве, потом Владикавказ, шахта Распадская, пожары.
С другой стороны, это год, где мы, в общем-то, не падали, мы не растерялись. Страна развивалась и сделала решительный шаг, допустим, в кадровой политике. Смена последнего тяжеловеса, ушел мэр Москвы. Принят закон о торговле, который мы ждали 20 лет. Конечно, он не совсем тот, который бы хотелось, но все-таки это движение вперед. Ограничена монополия для торговой сети, она не может захватить всю торговлю. Мы ей сказали — 25 процентов, а 75 процентов оставь всем остальным. То есть никто не может захватить больше одной четверти.
Мы приняли закон о лекарствах, который очень важен. Может быть, в нем тоже есть недостатки, но все-таки он как-то ограничивает возможности вздувать цены на лекарства. Может быть, сразу наши граждане не почувствовали, но такая тенденция будет.
Наконец, очень революционная мера — закон о новой русской полиции. Многие не совсем правильно воспринимают, считают, что это какое-то переименование. Наоборот, мы восстанавливаем старое название и приближаемся к мировому стандарту. Ведь много лет в России существует Интерпол. Никто же не говорит, что надо переименовать его в Интермол. Все понимают, что это международная полиция, которая разыскивает преступников по всему миру.
Это просто стандарт. Во всех странах мира полиция, и будущее именно за полицейскими силами. Армии будут все тише и тише себя вести. Про армии мы будем узнавать очень мало. На первом плане везде будут полицейские силы. В этом смысле, конечно, год насыщенный.
Мы приняли на себя проведение Чемпионата мира по футболу. Такого никогда не было. Это впервые за всю историю России, за историю всех мировых чемпионатов, которые идут с 1932 года. Никогда еще в Восточной Европе не было Чемпионата. Есть и плюсы, и минусы.
Событием будет также Манеж, и выступления вообще. Не только Москва, Петербург, Пермь, Ростов. Но их нельзя подавать так односторонне, в каком-то чисто критическом варианте с какими-то ярлыками. Созревает новое поколение. Как любой ребенок, он, может быть, делает первые шаги неуверенно. Я имею в виду ростки нового, даже, может быть, впервые русского национального самосознания. Ведь при царе у нас был упор на православных. Не было понятия русские, в основном подданные или православные. Этим определялся статус гражданина. При советской власти — советские граждане, советский народ.
Впервые за 20 лет новой России прозвучало в центре Москвы, у Кремля: "Мы — русские". То есть смыслом для ребят было показать, что они хотят себя ощущать русскими. И они вовсе не хотят, чтобы нерусским было плохо. Не надо извращать, искажать это. И это нормально, потому что везде это прозвучало, во всех бывших советских республиках. Мы латыши, мы литовцы, мы киргизы, мы грузины, мы армяне. Почему же русские даже через 20 лет не могут это сказать в чисто русских городах? Допустим, в Ростове, Москве, Перми, Волгограде.
Журавлев: Обязательно об этом говорить с помощью бутылок, которые летят в полицию?
Жириновский: Это другой вопрос, который связан с печальным событием. Если бы еще летом были задержаны и осуждены виновные в убийстве Юрия Волкова, этого могло не произойти. Чего там следствие вести? Свидетели есть, ножом пырнул, что еще надо? Шесть месяцев прошло, ничего нет. Сейчас убивают, опять отпускают. Это же вызывает у людей протест, тем более у молодежи. Она более экзальтированная, поэтому на первом месте — повод. Бикфордов шнур кто поджег? Работники правоохранительных органов. И об этом сказал премьер-министр.
То же самое по Кущевке. Это не только милиция кущевская, но и прокуроры, ФСБ, следователи, суды, чиновники. А мы же не будем здесь по Кущевке, допустим, или по Саратову обелять кого-то. Так случилось, так давайте решать вопросы. Здесь, на Манежной площади, все-таки в своей сущности совсем школьники 14-16 лет, захотели сказать эти слова, что они русские.
Я говорю еще раз — это впервые за тысячелетнюю историю, понимаете? И сказали дети, которым ничего никто не объяснил. Если мы все объясняем по торговле, по спорту, то по национальному вопросу ни одного урока нет. Мы говорим: страна многонациональная. А где урок? В каждой школе должен быть урок в девятом-десятом классе. Какой наш народ, кто живет вместе с нами? Ведь я часто общаюсь с молодежью. Почти каждый месяц провожу круглый стол в Думе. Они приходят и всегда меня хорошо понимают. Никакой проблемы нет.
Ведь больше нет площадки, никто больше их не зовет. Давайте их позовем, русских и нерусских. Пожалуйста, в Москве живут чеченцы, дагестанцы, осетины, карачаевцы, черкесы. Сотни тысяч, все народы живут. А уж тем более — армяне, грузины, азербайджанцы, таджики, киргизы, узбеки. Весь бывший Советский Союз и нынешние национальные регионы. Их 2,5 миллиона. Русских только 10 миллионов, а у нас 13 миллионов населения. Давайте встречаться, давайте рассказывать, давайте объяснять, тогда не будет такого обострения.
Почему столкновения с милицией? Ребят много, и они решили перейти на Моховую, занять проезжую часть. Только в этом случае милиция стала вмешиваться, чтобы не перекрывали движение. Если бы там были организаторы, они бы этого не допустили. Но это спонтанно, это всплеск. Они молодые, они услышали призыв, что можно собраться. Суббота, почему не собраться? И повод. Все-таки это государство виновато, власть, общество. Не было бы убитых — Юра Волков летом, Егор Свиридов в декабре — все было бы тихо относительно. Здесь нужно из этого исходить.
Сейчас обязательно нужно организовывать совместные встречи, фестивали. Я уже много лет говорю: давайте проведем фестиваль молодежи и студентов. Последний был в 1985 году, 25 лет назад. Почему не можем проводить? Это ведь наша наработка, российская. Никто в мире не проводит. Москва — раз проведем, Петербург, Ростов, по федеральным округам. Почему не можем эти деньги бросить, чтобы молодежь могла встречаться, разговаривать, общаться?
Просто давайте создадим центр досуга. Я много на Востоке бываю. В каждой восточной стране, допустим, в Турции, Иране, в арабских странах в каждом жилом квартале есть кофейня, где молодые ребята, молодые турки сидят просто — кофе, чай, больше ничего нет. Ты можешь сидеть, играть в нарды, в шахматы, в карты, телевизор в углу наверху. Вот так 30-40 человек собираются, сидят, никакого пьянства, исключается. Никаких наркотиков, исключается, никаких драк. Чего же драться, если мы все из этого жилого квартала?
Где такая площадка для молодых ребят в нашей стране? Даже в Москве нет. Например, они живут в Теплом Стане, где им собраться? Кинотеатр, ресторан, магазины, это не для них. А где им собраться? В подъезде гонят.
У нас 120 управ в Москве, давайте создадим 120 вот таких чайных или кофеен для молодежи. Пусть там мальчики, девочки приходят от 14 до 20 лет. Потому что после 20 они, как правило, уже устроены, где-то работают, учатся. А вот школьники, старшие классы и первые два курса вуза. Ну, этого же нет. И там придут ребята, которые родились уже в Москве. Молодые армяне, молодые азербайджанцы, молодые грузины. Они ж поспорят, что они одинаковы. Ведь в классе они не ругаются, не спорят. Вы посмотрите, там, на Манеже, когда избили армянина, русский парень его защищал. Они из одного класса, приехали, видимо, в "Макдональдс" день рождения справлять. Слушайте, они в школе же не дерутся. В основном это случайная встреча и кто-то кого-то как-то задел.
Я ведь с востока сам. Надо объяснить нашим молодым русским ребятам, что на Кавказе разговаривают громко, очень жестикулируют, гримасы такие, выражение лица. У русских это воспринимается, как агрессия, что человек хочет драться.
Я сам, когда в Тбилиси был два года, целый год не мог привыкнуть. Я думал, они все какие-то бешенные, вот-вот начнут драться, они и дерутся. Это специфика, это национальная пища, много перца, жара. Как-то привыкли они. У нас этого нет. Значит, надо приучить, сказать: ребята, вы с Кавказа, потише, в Москве не принято махать руками и громко говорить, и такая жестикуляция.
Но никто же ничего не объясняет. Посмотрите, Мосгордума, у них есть какой-то Совет, какая-то Комиссия по межэтническим отношениям. И где работа этой комиссии? Чтобы кто-то отвечал за это. Кто-то все это организует, кто-то должен их соединять на площадке. Какие-то дискуссии устраивать тихо, спокойно, в помещении.
Вы сказали правильно, бутылки кидают, Манеж, опасно, столько холодного и горячего оружия. Так давайте их собирать в другом месте. Думаете, им хочется ехать в центр Москвы и подвергать свою жизнь опасности? Их задерживают. Тысячи людей были задержаны в эти декабрьские дни. Тысячи молодых ребят, школьников. Они вовсе этого не хотят. Поэтому надо работать с этим.
Журавлев: Тем не менее, они приходят. Если позволите, мы все-таки вернемся к чуть более широким итогам года. Получается, что очень многие сейчас сказали: ага, в России уже по-другому не будет, мы перешли некую грань.
Жириновский: Заблуждаются. Наши ребята добрые, спокойные, самый терпеливый в мире народ — русские. Это всем нужно объяснить. Но при этом и самый мужественный. Почему побеждала всегда русская армия? Потому что там, где обычный француз, немец, австриец не выдерживает, русские будут стоять. Это холод заставляет, это огромные просторы. Это освоенная великая страна. Это не потому, что плохие французы, немцы, австрийцы. Это потому, что природа сделала русских солдат самыми мужественными.
Так и здесь. Нет такого желания, чтобы продолжать какие-то конфликты. Надо объяснять, рассказывать, показывать. Повторяю еще раз, если не будет трупов, все будет спокойно. Должен быть диалог. 20 лет никто ничего не говорил. Мы что предложили молодежи? Бери от жизни все. Что все? Пепси, Макдоналдс. Мы же не дали ничего идеологического, морального, этического. Что ж вы хотите, вырастает поколение уже, это же 20 лет прошло. Они подросли, от 14 до 20 лет. Но они ничего не получили.
С телеэкранов насилие. У вас радио, ничего не видно, никакого насилия нет, я сейчас выступаю. А включите телевизор с 7 до 11. По всем каналам убийства, убийства, наручники, наркотики, захватили. Как может вырасти спокойное молодое поколение? Давайте уменьшим. Сегодня закон принимали — оградить молодое поколение от информационного оболванивания. Какие-то передачи надо делать специальные, какие-то коды сделать, что это нельзя смотреть, это с такого-то возраста. Так уже во всем мире.
Посмотрите, какие спокойные передачи за рубежом. Я рекламы приезжаю в Европу и отдыхаю. Там нет агрессивной рекламы даже. У нас пиво льется так, что я хочу выпить, хотя даже я не люблю пива. Такая струя, такая пена, какие-то медведи, девушки, скорей, давай пива. Пусть — бутылочка появилась и исчезла, все секунда, название пива, бутылка и все.
И передачи давайте делать. Почему обязательно кровь? Например, "Чисто английское убийство", там же ничего такого не показывают. Просто обсуждают, кто убил. Целый час ходит следователь, обсуждают жизненную ситуацию. Никто никого не хватает, никаких утюгов, никто никого не бьет.
В этом смысле, конечно, надо ограждать детей, и не надо их считать виновными. Виноваты мы, власть, общество, депутаты, политические партии. Но больше всего виноваты депутаты Мосгордумы. Их 35 человек, и они ровным счетом ничего для московской молодежи реально не сделали. У нас Комитет в Госдуме по делам молодежи, мы больше сделали. Но мы федеральный орган. А они — Москва. Почему они ничего не делают?
Журавлев: Не только же в Москве.
Жириновский: И в Ростове, и в Петербурге есть такие же структуры. Сейчас у нас полно помощников по работе с молодежью у мэра или губернаторов. Так в чем ваша работа, ребята? Давайте организовывайте то, что я сказал.
Кстати, это я говорю уже много лет, при советской власти еще. Можно поднять архивы Моссовета, я к ним приходил где-то в 1967-1968 году. И тогда не хватало этого. Не хватало кафе, ресторанов. А где просто клуб для молодежи? Я и тогда предлагал. То есть я 50 лет говорю городу Москве: сделайте вы нормальные клубы, дешевые, куда можно бесплатно прийти и сидеть, общаться. Они с улицы-то уйдут.
Ведь нам дешевле такие клубы открыть, чем оставить их на улице. Мы же обрекаем их, толкаем их к какому-то бесчинству, кровопролитию и даже смерти. Давайте их попросим, чтобы они пришли в такие нормальные клубы для подростков от 14 до 20 лет. Но этого нет, этим нужно заниматься. Мы по линии Госдумы стараемся что-то сделать. Но это все-таки уровень города, района, и тут везде есть власть, мэры и губернаторы, и местные депутаты. Это их задача.
Журавлев: Мне кажется, что одних только клубов мало, должна быть какая-то идея.
Жириновский: Все вместе должно быть. И везде работа должна идти, какие-то предметы должны быть. Фильмы соответствующие делать, спектакли, фестивали. В спорте показать, как они едины. Ведь там они не спорят. Борец-дагестанец, борец-русский, боксер-чеченец, ингуш, они нормально себя чувствуют. Там они должны силой доказать какие-то свои преимущества.
А вот улица у нас бесхозная, улица — это партизаны. С партизанами тяжело бороться, нужна регулярная армия. Нужно партизан с улицы превратить в нормальное движение молодежи. Посмотрите, "Наши". Какую-то часть молодежи, может быть, это завлекло, но не всех, это не для всех. А вот эти оказались бесхозными.
Вы правы в том, что какой-то Рубикон можно перейти. Есть такие настроения подумать, что, может быть, мы не можем совместно проживать. Речь не идет о татарах, удмуртах. У нас больше ста народностей. Проблема только Северный Кавказ. И они тоже, насколько я знаю, хотели бы жить в России, они не хотят отделяться. Но такие настроения могут возникать. Давайте смотреть, в какую форму мы это облекаем.
Например, Ставропольский край включили в восьмой федеральный округ. Шесть республик Северного Кавказа выиграли. Ставропольский край проиграл. Что происходит? 90 процентов жителей Ставропольского края недовольны, не согласны и требуют вернуть Ставропольский край в Южный федеральный округ. Что происходит? Денег в Северный Кавказ закачано много. Они приезжают, скупают жилье. 80 процентов мест в вузах Ставропольского края заняли выходцы с Северного Кавказа.
У нас свободное поступление в любой вуз. Но когда русский парень в Ставрополе, в Буденновске, в Георгиевске, Минеральных водах, Пятигорске получает сертификат 80 баллов, то приезжает с Северного Кавказа парень, а у него сто баллов, потому что все куплено. Русские ребята не покупают сертификаты. Они честно их заработали, но они оказываются в худшем положении. На их места сели выходцы из Чечни, Ингушетии, Дагестана. 80 процентов, вы понимаете? Что, у нас 80 процентов русских дураки, а те умные? Это вызывает определенные конфликты.
Я почему в Москве оказался? То же самое Хрущев стал делать в бывших союзных советских республиках, когда говорили: ты не титульной нации. Вон тот будет учиться, ему квартиру, ему работу, а ты — мы не знаем что. Я взял чемодан и уехал, в 1964 году. В 1991 году все рухнуло.
То есть мы заставляем сегодня беспокоиться о будущем всех жителей Ставропольского края. Это три миллиона человек, у них везде родственники. Вот здесь нам нужно Рубикон остановить. Не должно быть вытеснения русских. Я уже знаю, что в Карачаево-Черкесии вытесняют. А это же казацкие станицы.
Журавлев: Естественно.
Жириновский: Джегутинская, у меня там приятель жил. Русские все жили, сейчас нет никого. Выдавливают, вытесняют страхом. Так же, как вытесняли русских из Прибалтики, из Закавказья, из Средней Азии.
В этом плане проблема есть. Но это власть должна об этом думать. И я им советую всегда, и президенту, и премьер-министру, принимать какие-то меры. У нас территория огромная, поэтому не обязательно вытеснять русских. Это вызывает у русских сопротивление. Потом будем говорить, что русские выставляют слишком жесткие требования в отношении выходцев с Северного Кавказа. Так давайте не трогать русских, не вытеснять их, не мешать им, не унижать их.
Еще момент. По все Центральной России многие с Северного Кавказа учатся в самых различных вузах. И мне неоднократно жаловались русские ребята, что эти кавказцы заставляют русских делать за них контрольные работы, лабораторные, практику проходить, экзамены сдавать. Я не перечисляю нации, иначе они обижаются, но это все эти шесть республик. Слушай, почему русский должен за себя работать и за того парня? С какой стати? А если он не делает, его начинают избивать. А в Ростове убили. Это что такое? И зачем мы это поощряем? Почему ректор не может отчислить таких студентов? Отчислили же студента-чеченца, который проехал на джипе около могилы Неизвестного солдата.
Наказывайте, и все. Это же вызывает у русских ответную реакцию, потому что русские реагируют в ответ. Не трогайте их, и не будет проблемы. Русские не говорят — убирайтесь, уходите. Но к русскому подходят и требуют, чтобы он что-то делал для него. Недавно в Кабардино-Балкарии погибли семь охотников, все русские, а убили их местные. И национальность убийц не называют. Но кого хоронят, мы видим по русским лицам.
Журавлев: Может быть, дело опять-таки не в русских, а нужно каким-то образом вести политику и говорить с теми людьми, которые не хотят объяснять своей молодежи?
Жириновский: Да, конечно, я это и имею в виду. Есть полпред президента Хлопонин, пусть займется этим вопросом. Он хороший коммерсант, бизнесмен, хороший управленец для русской территории. Но он же никогда не управлял этническими территориями. Разве можно с нуля начинать? Туда нужно было поставить востоковеда, который изучал бы Кавказ 30-40 лет, как я изучаю 40 лет Восток. Для меня понятно, что такое сунниты, шииты, курды и турки, белуджи и персы, туркмены. А что же Хлопонин будет понимать в этих вопросах? Он никогда там вообще не бывал, никогда не занимался. И мы решили им там бизнес сделать.
Журавлев: Он же менеджер, может быть, ему и не нужно этого.
Жириновский: Бизнес не пойдет без решения этих вопросов. Он думал, что там можно начать строить, что-то вкладывать, сделать там мощнейшую курортную зону, и все успокоится. "Успокоилось". Охотники пошли поохотиться и уже в могиле лежат. Кто же поедет туда? Допустим, в Нальчик, на Голубые озера под Нальчиком никто не поедет, когда там убили семерых русских. Это же постоянно происходит.
И здесь нужен не бизнесмен, а как раз политическая составляющая. Там ведь русские генералы наводили порядок. Там бизнес не получался. При советской власти там были заводы, фабрики, нефтепроводы. Кто работал? Русские. Но русские ушли.
Журавлев: Но сейчас-то их нет.
Жириновский: Все стоит. А местные не будут работать, даже если там поставить новенькие заводы. Они хотят отдыхать, гулять, хотят быть спортсменами, охранниками, генералами. Но они не хотят быть рабочими.
Журавлев: И что же делать?
Жириновский: Нужно думать, что делать. Может быть, какой-то вариант "Солдаты удачи" для них сделать. В Сомали их бросить, пусть там наводят порядок. Ко мне обращался член руководства Сомали: помогите, мы ничего не можем сделать, страна рухнула.
ЧОПы же работают в Ираке, это же не американская армия. Всю грязную работу делают ЧОПы, а американская армия стоит где-то там вдалеке и красиво себя представляет. Значит, американцы нашли вариант, когда армия не участвует в разборках, в поимке, в конвоировании. А всю эту работу, которая может быть опасна, могут быть жертвы, выполняют так называемые частные охранные предприятия. Мол, мы американцы, но мы не армия. Так и здесь. По миру требуются такие ребята, по всему миру.
Журавлев: Я боюсь, что весь Северный Кавказ мы не отправим в Ирак или в Афганистан, или в какое-то другое место.
Жириновский: Почему? Тысяч 15 можно отправить. Это самых отъявленных, допустим. Какой там может быть бизнес? Они хорошие скотоводы. Пускай они выращивают много скота, и забирать у них этот скот. Мы же не забираем. Здесь государство может прийти на помощь. Почему мы везем баранину из Австралии? Почему не можем эту баранину взять в Дагестане, в Чечне, в Ингушетии? Это проблема.
Что взять с них? Построить там фабрику по пошиву тулупов. Не дубленок, которые покупаем в Германии, Югославии. Мы не сможем такие шить. А обычные тулупы, которые пограничники возьмут, МЧС и пожарные, те, кто работает на государство. Там пускай шьют тулупы, шерсть делают, носки, свитера, вяжут что-то. Мясо забираем, овощи, фрукты. Наконец, вино, алкоголь. Там великолепный Кизлярский коньячный завод, но мы везем почему-то из Греции "Хеннеси". Давайте все у них купим.
Журавлев: Что бы вы могли пожелать людям в наступающем году?
Жириновский: Я хочу пожелать оптимизма, и чтобы у всех было больше радости, тепла, улыбки в этом 2011 году, чтобы все были живы и здоровы.