Может ли человек научиться жить в глобальной и национальной культуре одновременно? Роль дипломатии в межкультурном диалоге
Гость программы — Александр Сергеевич Запесоцкий, ректор Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов.
Ведущий – Игорь Панарин.
Панарин: Здравствуйте, уважаемые радиослушатели! Мы поговорим о культуре и политике. У меня в гостях ректор одного из ведущих университетов не только Российской Федерации, но и мира. Это ректор Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов Александр Сергеевич Запесоцкий. Это давний друг нашей программы, человек, который несет культуру в глобальном масштабе и уже 20 лет является ректором. Здравствуйте, Александр Сергеевич! Я сам являюсь деканом. Насколько тяжело быть ректором?
Запесоцкий: С каждым годом не легче, а тяжелее, потому что система образования быстро разрушается, и все нововведения ликвидируют те преимущества, которые были у нашей системы. В этих условиях очень трудно работать.
Панарин: Но вы держитесь?
Запесоцкий: Конечно.
Панарин: Я бы хотел обратить внимание, что из года в год, несмотря на инновации, новшества в сфере образования или в других сферах, Александр Сергеевич упрямо проводит Лихачевские чтения. В 2011 году они были посвящены важной теме "Культура и глобализация". Возможно ли такое сочетание, на ваш взгляд?
Запесоцкий: Конечно, возможно, потому что мир становится очень тесным. Если раньше культуры могли существовать изолировано, и некоторые специально себя изолировали, то сейчас такое в голову не приходит. Все соревнуются в том, что перехватить у другой культуры самое прогрессивное.
Панарин: Это синтез или обогащение? Как это можно сформулировать?
Запесоцкий: Я думаю, что сформировались разные пласты культурного бытия. Есть глобальная культура, она пронизывает абсолютно всю нашу жизнь. Например, поведение людей в аэропортах, в различных сетевых отелях. Они могут принадлежать к разным культурам, цивилизациям, иметь разный менталитет, разговаривать на разных языках, но есть места, где они ведут себя совершено одинаково.
Панарин: А почему?
Запесоцкий: Потому, что это удобно. Существует международный код, как надо вести себя в каких-то определенных местах. Или, например, наука. Наука – это же тоже глобальная культура, и мы можем достаточно быстро начертить портрет глобальной культуры.
Панарин: Что вы вкладываете в это понятие?
Запесоцкий: Есть разные элементы – Интернет, поведение в Интернете, информационные потоки. Раньше требовались определенные посредники для того, чтобы культуры общались между собой – переводчики, худсоветы, которые отбирали те или иные коллективы. К нам приезжали джазовые ансамбли, и это было целым событием. Нужно было в США отобрать джаз, который приедет к нам на гастроли. Собирали целую комиссию Союза композиторов.
Панарин: Выбор был удачным?
Запесоцкий: Выбор был неплохим. Правда, Армстронга в свое время не взяли, потому что он вел себя не так, как хотелось бы Союзу композиторов. Он был темнокожим, не очень хорошо воспитанным, мокрым (все время вытирал лоб платком), дудел на трубе. Все это было не совсем понятно. А вот оркестр Бенни Гудмена был почти как оркестр Утесова.
Сейчас объем культуры таков, что не требует особых посредников. В виде произведений, различных явлений, феноменов культура очень быстро усваивается различными народами. Если вы посмотрите, то японские автомобили удивительно похожи на немецкие, и все это совершено не случайно.
Панарин: Когда появилось такое явление?
Запесоцкий: Я думаю, что очень давно. Китайцы изобрели порох, а европейцы стали его выписывать, и порох стал элементом культуры. Или допустим, шелк. По пути из варяг в греки к нам пришло государственное управление из Скандинавии. Все это процессы диалога культур, которые постепенно, хоть и очень медленно увеличивали объем глобальной культуры. Наряду с этим существуют национальные культуры.
Панарин: Каково их соотношение?
Запесоцкий: Я бы сказал, что это другой культурный пласт, но они, безусловно, соприкасаются. Национальная культура соприкасается с глобальной. Каждая из них имеет конкретный объем, они существуют в осязаемом объеме. Часть национальной культуры становится глобальной. Какие-то явления умирают, какие-то очень активно перенимаются другими странами.
Существует очень много других культур, например, культура конкретного сообщества. Например, семейная культура. Внутри семьи мы ведем себя одним образом, на работе – другим образом, уезжаем на отдых – третьим образом, а в том же аэропорту – четвертым образом. То есть, культура существует в разных объемах, и оказывается, что люди могут жить в разных культурах. Одновременно они не могут это делать, но они как бы переходят из одной культуры в другую.
Хотя одновременно можно воспринимать, например, и явления глобальной культуры, и явления семейной культуры. В тапочках сидишь перед телевизором и смотришь соревнования за тысячу километров. Или, допустим, ешь русские блины и при этом читаешь книгу английского, или японского автора – такое тоже возможно. Очень любопытно, что там, где дело касается сущностных, фундаментальных черт культуры, человек может перемещаться из одной культуры в другую.
Панарин: Человек не теряет себя при этом?
Запесоцкий: Он должен уметь жить в разных культурах. Я приведу пример Абдусалама Абдулкеримовича Гусейнова – академика директора института философии РАН, одного из крупнейших философов не только современности, а в истории мировой философии. Как-то во время дискуссии по диалогу культур он мне говорит: "Александр Сергеевич, я вдруг подумал о том, что я в Дагестане веду себя по-другому, когда я попадаю туда, у меня происходит переключение. Другая среда, и я в ней веду себя естественно, чувствую себя естественно. Это родная среда. А в Москве российская культура, в ней я тоже чувствую себя очень комфортно, более того, я могу думать на двух языках. Я совершено естественно переключаюсь с одного языка на другой язык".
Не у всех это происходит естественно. Скажем, когда Бродский уехал в Америку, в какой-то момент у него был переломный этап, и он начал писать стихи по-английски. Это были уже другие стихи. Ему в чем-то пришлось стать другим Бродским. Это была уже какая-то иная личность, с иной болью, печалью, страданиями, музами. То есть, Бродский, который писал по-русски, и Бродский, который писал по-английски, — несколько разные личности. А у Гусейнова – одна.
Панарин: Может быть, это потому, что Дагестан входит в Россию?
Запесоцкий: Я не думаю. Например, Пиотровский (директор Эрмитажа и почетный гражданин Петербурга) как-то на Лихачевских чтениях очень точно заметил, что люди должны учиться жить в разных культурах. Сам он живет и в арабской культуре, и и в российской культуре.
Арабская культура – это культура с иным пониманием и видением очень многих сущностных вещей, например, взаимоотношений человека и природы, понятия деятельности. Есть много базовых понятий, составляющих для нас смысл миропонимания, которые в арабской культуре совсем другие. Пиотровский может мыслить и в той культуре, и в этой.
Конечно, человек может жить и в национальной культуре, и в глобальной. Когда наш школьник слушает русскую народную музыку, а потом перемещается в пространство Интернета и обменивается с американцем впечатлениями о каких-то музыкальных новостях, то он переходит из одной культуры в другую, и это нормально. Очень важно, чтобы при этом культуры вели себя доброжелательно по отношению одна к другой, чтобы они могли друг друга слышать. Кстати, на Лихачевских чтениях мы обсуждаем эту тематику не первый год. За несколько лет удалось продвинуться и лучше понять некоторые правила диалога.
Панарин: Вы можете их обозначить?
Запесоцкий: Это, в некотором смысле, очень похоже на религию.
Панарин: Тоже 10 заповедей?
Запесоцкий: Дело не в этом, а в том, что когда собираются верующие люди, для них есть запретные темы, запретные постановки вопросов. Например, нельзя, совершенно бессмысленно и даже вредно спорить о том, чья религия более правильная, чья религия лучше. То же самое и с культурой. Когда собираются представители разных культур, они не должны друг другу доказывать, что их культура лучше. Смысл диалога культур в том, чтобы представитель одной культуры как можно лучше постарался понять представителя другой культуры.
Панарин: Наша программа выходит через день после дня рождения Александра Сергеевича Пушкина. Действительно ли Пушкин является фундаментом в плане формирования нашей культуры?
Запесоцкий: В общем, да. Это достаточно хорошо сделано и показано. Например, в книгах Николая Николаевича Скатова, который прослеживает особую роль литературы в становлении нашего этноса, нашей российской многонациональной нации. Дело в том, что россияне – это нация, созданная, образованная литературой.
Это не мое высказывание. Не только я так считаю, до меня эту мысль высказали и Дмитрий Сергеевич Лихачев, и Николай Николаевич Скатов. Они даже обращались к высказыванию Гете о том, что музыка создала итальянскую нацию, создала Италию, менталитет итальянцев, их видение жизни, способ существования в этом мире.
У нас ту же роль сыграла великая русская литература, поэтому мы нация, созданная литературой. Скатов в своих работах очень здорово прослеживает разные этапы становления нашего российского многонационального этноса в связи с литературой, которая выступала определенным духовным стержнем и аккумулировала традиции. Вокруг нее формировался национальный дух. Пушкин, Лев Толстой, Достоевский, Чехов – это разные стадии формирования. Конечно, этими писателями решались разные задачи. Это были люди, которые очень четко слышали биение, пульс окружающей жизни. В своем творчестве они выражали то, что людям надо было услышать.
Панарин: С 2008 года вы активно сотрудничаете с МИД России. Почему вы активизировали внешнеполитическую тематику на чтениях?
Запесоцкий: Это получилось совершено естественно, поскольку ко второй половине минувшего десятилетия Лихачевские чтения вышли на тематику культурного взаимодействия, культурного диалога. А Министерство иностранных дел все время ищет фундаментальные идеи, которые могли бы лежать в основе политики. Кстати, наше министерство в научном плане очень основательно, там очень много образованных людей.
Недавно я участвовал в мероприятии, которое проводила наша Академия со своим партнером в европейском экономическом сообществе — Европейской академией наук и искусств в Зальцбурге. Я там выступал с докладом по общности и различиям российской культуры и культуры Западной Европы. Но одним из центральных докладов был доклад нашего министра культуры Авдеева. Я его слушал и был потрясен, потому что он очень легко, спокойно, обстоятельно и очень доказательно излагал то, на что мне потребовалось несколько лет научной работы, для того, чтобы прийти к такому пониманию.
Панарин: Я хочу подчеркнуть, что наш министр культуры — это кадровый дипломат, посол России во Франции, заместитель министра иностранных дел.
Запесоцкий: Потом я разговаривал с ним на эту тему и сказал, что меня поразила научная обоснованность его доклада. Потому что это не просто "мы хотим то" или "мы хотим это". Сейчас же во многом внешняя политика различных государств, особенно Запада, носит конъюнктурный характер: что выгодно, то мы и обоснуем. А у наших дипломатов совершенно иное — эта линия, идущая из глубины веков, из нашей культурной традиции, опирающаяся на определенные философские ценности. И Авдеев мне сказал: "Это понимание я выработал, когда был еще совершенно юным дипломатом. Общаясь со своими коллегами после окончания института, я пришел к пониманию этих вещей, которые я сегодня излагал". И когда мы начали заниматься проблематикой, имеющей значение для Министерства иностранных дел, к нам приехал заместитель министра Яковенко.
Панарин: Доктор наук?
Запесоцкий: Да, правда, экономических, если я не ошибаюсь.
Панарин: Юридических.
Запесоцкий: Мне казалось, что экономических. Он выступил с докладом, который оказался потрясающе созвучен духу Лихачевских чтений, именно работам Лихачева. И у меня сложилось впечатление, что и Министерству иностранных дел было интересно то, что мы делаем. Ежегодно мы выпускаем сборники докладов, сборники дискуссий на чтениях. Это большие тома — все-таки у нас около 300 участников, как правило, из 25-30 стран мира.
Панарин: То есть, это уже серьезная международная площадка?
Запесоцкий: Да, безусловно. Это крупные мыслители, ученые, общественные деятели, специалисты из разных областей научного знания, что очень важно. Такая площадка помогает взглянуть на проблему комплексно, всесторонне. И Министерство иностранных дел решило, что будет поддерживать эти мероприятия, и поддерживает их сейчас, и активно помогает нам в организационном плане. Помогает приглашением, допустим, через посольства в разных странах тех же крупных мыслителей, ученых, вдающихся деятелей из самых разных стран — от Канады до Филиппин. У нас бывают ученые из Тихоокеанского региона. Очень интересно сравнить, сопоставить различные видения.
Мне думается, что Министерство иностранных дел получает от нас достаточно полезный материал. Сейчас, например, в мире выявились фактически две точки зрения на диалог культур. Одна точка зрения Запада, США и отчасти стран Западной Европы. Они якобы нашли рецепт счастья уникальный для всех. Они создали культуру, которая выше всех культур, некую универсальную модель для всего мира с большой претензией на исключительность. И теперь всему миру только остается, что эту модель перенимать. Они представляют себе диалог культур как такое мессианство. Как наши коммунисты когда-то. Троцкий хотел принести революция во весь мир, во все отсталые страны, в отсталые Соединенные Штаты, в отсталую Западную Европу. Теперь у этих господ те же самые идеи.
И есть другая точка зрения, которую разделяет и Россия, и научное сообщество, — о равноправии и ценности культур и необходимости для каждой культуры обретения своего места в этом огромном мире. Потому что именно в разнообразии сила жизни мирового сообщества.
Панарин: Это отличная фраза! Заключительный вопрос. Культура может помочь России выйти из этого комплекса существующих проблем и стать в определенном смысле духовным лидером? Ваш взгляд в будущее?
Запесоцкий: Мне хотелось бы ответить на этот вопрос очень оптимистично и сугубо позитивно. Но у нас огромные проблемы. Потому что сейчас мы живем в ситуации, которую Шекспир определил формулой "распалась связь времен". Целый ряд социальных институтов, имеющих государственную поддержку, к сожалению, старается воспитать молодежь уже в духе совсем другой культуры. Происходит разрыв новых поколений нашей молодежи с многовековыми, тысячелетними пластами великой российской культуры. Все зависит сейчас от того, как здесь будет развиваться диалектика событий. И удастся ли тем, кто отрывает молодежь от наших корней, все-таки ее оторвать или не удастся. Здесь решается будущее нашей страны.
Панарин: Как у Гамлета, "быть или не быть?".
Запесоцкий: Да.
Панарин: Давайте на этой ноте завершим наш диалог. У нас в гостях был Александр Сергеевич Запесоцкий — ректор Санкт-Петербургского гуманитарного университета профсоюзов, доктор культурологии. Мы обсудили тему влияния культуры и пришли к выводу о том, что в условиях глобализации нужен диалог, синтез культур, что не может быть одна культура выше другой. И путь России — это путь восстановления связей времен для того, чтобы мы действительно могли процветать в XXI веке.
Источник: http://rus.ruvr.ru/radio_broadcast/6320486/51340136.html