«В порт плыл флот…»

Увы, времена расцвета рыбной отрасли, действительно, остались в прошлом. В те далекие годы дагестанский рыбный флот ежегодно вылавливал до 70 тысяч тонн одной только кильки, большая часть которой перерабатывалась на местных консервных заводах. Причем выпускалась не только банальная «Килька в томате», перечень продукции Махачкалинского рыбоконсервного комбината включал в себя более полутора десятков наименований. Достаточно вспомнить знаменитые дагестанские «Сардины в масле» — эта деликатесная продукция и сегодня вполне могла бы успешно конкурировать с самыми дорогими видами шпрот.

Сегодня консервные заводы или полностью разрушены, или стоят, добыча кильки сократилась в десятки раз, а восстановление рыбной отрасли (это официальная точка зрения) представляется малореальным. И если с прудовой рыбой ситуацию еще можно исправить за счет возрождения старых и строительства новых прудовых хозяйств, внедрения современных технологий выращивания частиковых пород, а также организации промышленного производства лососевых, то на морском рыболовстве, видимо, следует поставить крест. Главная проблема тут — потеря килечного флота. В свое время его распродали буквально за копейки (зачем держать суда, когда в Каспии практически исчезла килька), теперь же для его восстановления нужны миллиарды, которых у республики нет.

Не станет вкладывать деньги в покупку судов и федеральный центр — после присоединения Крыма российский бюджет и так приходится спешно переверстывать — сокращаются ранее утвержденные программы (достаточно вспомнить тот же Матлас), на социально-экономическое развитие Крыма направляются считавшиеся неприкосновенными пенсионные деньги. На этом фоне надеяться на сколь-нибудь серьезную помощь Москвы в восстановлении рыбной отрасли Дагестана, конечно же, нереально.

И неважно при этом, что за последние годы поголовье кильки в море практически восстановилось. По оценкам ученых, подтвержденных многолетними исследованиями, сегодня промысловые запасы кильки в российской части Каспия оцениваются примерно в 333 тысячи тонн. Это означает, что без ущерба для численности ее популяции ежегодно можно ловить около 70 тысяч тонн этой рыбы, практически столько же, сколько в самые «урожайные» доперестроечные годы. Естественно, при наличии флота, которого у республики нет (опять же официальная точка зрения, регулярно озвучиваемая на совещаниях, посвященных проблемам рыбной отрасли).

Между тем, как удалось выяснить корреспонденту «НД», килечный флот в Дагестане все-таки есть. Он, конечно, невелик — всего четыре судна, но на сегодня это самый большой килечный флот в России. Но, самое главное, владельцы этих судов уверены, что при минимальной помощи и поддержке государства вполне реально за несколько лет увеличить количество этих самых судов в несколько раз, создав прочную основу для возрождения рыбной отрасли Дагестана. Пока же, как утверждают они, все происходит с точностью до наоборот — предпринимается все, чтобы флот окончательно добить, заставив судовладельцев или продать суда, или же выдавить их в другие регионы, к примеру в ту же Астраханскую область. Вот сокращенная запись беседы корреспондента «НД» с Магомедамиром Сайгидноровым, Убайдулой Убайдулаевым, Мухтаром Умалатовым и Ширином Мусаевым, которым принадлежат соответственно рыбодобывающее обрабатывающее судно (РДОС) «Камызякский», средний черноморский сейнер (СЧС) 1299, средний рыболовецкий траулер-морозильник (СРТМ) «Гипотеза» и промыслово-транспортное судно (ПТС) 225К №76.

— Такое впечатление, что дагестанские чиновники о нашем существовании даже не подозревают. В республике несколько месяцев действовал комитет по рыбному хозяйству, но его руководитель ни разу не пригласил нас к себе, не поинтересовался нашими проблемами, не спросил совета по поводу перспектив возрождения рыбной отрасли в Дагестане. В министерствах и ведомствах о нас узнают только тогда, когда к ним попадают наши письма, отправленные в Москву, в которых мы просим оказать нам хотя бы минимальную помощь. В итоге мы получаем очередную отписку с фразами типа «В бюджете республики средства для финансирования данных программ не предусмотрены, постараемся включить их в ближайшие годы». Понятно, что подобные ответы означают на деле.

Теперь о проблемах. В настоящее время мы базируемся в бывшем рыбном порту, который сегодня является Махачкалинским филиалом Федерального государственного унитарного предприятия «Национальные рыбные ресурсы» (ФГУП «Нацрыбресурс»). Условия, конечно, еще те — любое движение выливается в серьезные проблемы. Чтобы работать, нам, естественно, надо заправляться дизельным топливом. Однако сделать это в порту сегодня невозможно. Мало того что здесь нет судна-бункеровщика, которое должно заправлять суда, стоящие у причалов, мы не можем даже подогнать к причалу автоцистерну с топливом из-за отсутствия у порта лицензии на перевалку опасных грузов. Такой вот тупик.

Несмотря на то, что приписаны мы к рыбному порту, деятельность нашу (выход в море на лов и возвращение домой) регулируют работники торгового порта, для которых мы чужаки. Естественно, в первую очередь они занимаются своими судами, так что до нас очередь доходит очень нескоро. Иной раз разрешения на выход в море приходится ждать по 4—5 дней, а то и больше. Еще больше проблем возникает при возвращении на базу. Поскольку в рыбном порту отсутствуют таможенные и пограничные терминалы, мы обязаны проходить все обязательные процедуры в торговом порту, опять же в последнюю очередь и за дополнительную плату. Мы много раз поднимали этот вопрос, полагая, что особых препятствий для этого нет, но безрезультатно.

Очень осложняет нам жизнь и то обстоятельство, что рыбный порт принимает суда только по будням и только в светлое время суток. Не успел зайти до 5 часов — торчи на рейде и жди завтрашнего дня (если, конечно, завтра не суббота).

Мы не говорим о том, что в порту отсутствует холодильник для хранения продукции, на весь порт имеется только один пожарный гидрант, из которого осуществляется заправка судов пресной водой. Представляете, шесть причалов и всего одна точка запитки. В итоге на каждом нашем судне мы вынуждены держать по 100—150 метров пожарных шлангов, чтобы как-то обеспечить подачу воды на борт. И при этом за воду, как, впрочем, и за все коммунальные услуги — вывоз мусора, электричество и т.д., — мы платим в полном объеме.

Больше того, платим вдвое больше, чем любой потребитель на берегу. Смотрите, порт покупает киловатт электроэнергии за 2,5 рубля. Нам же этот самый киловатт обходится уже в пять рублей — к базовой цене добавляются 50% за накладные расходы, 18% за НДС и 40% в качестве компенсации внутрисетевых потерь! Полностью разрушена ремонтная база, судоремонтный завод сегодня не работает, все ремонтные работы мы вынуждены осуществлять за свой счет.

Несмотря на это, мы многие годы никуда не жаловались, просто работали на пределе рентабельности, пытаясь свести концы с концами. Но теперь, по-видимому, всему этому пришел конец. Дело в том, что с 1 июня в порту вдвое подняли тарифы на обслуживание, об уровне которого мы вам рассказывали. Если до этого тот же РДОС «Камызякский» платил порту ежемесячно 24 тысячи рублей, то теперь вынужден платить 48 тысяч. При уровне наших доходов это абсолютно нереально, мы не знаем, что нам теперь делать.

Между тем рыбная отрасль в Дагестане может не только приносить весьма ощутимые прибыли, но и успешно развиваться. Мы тут подсчитали, что при минимальной помощи государства есть реальная возможность увеличить число рыболовецких судов в несколько раз.

Мы не просим каких-то больших денег, понимая, что возможности республики ограничены. Нужно, по существу, не очень много — устранить бюрократические препоны, действующие в порту, вернуть портовые тарифы, которые, кстати, экономически никак не обоснованы, на прежний уровень, по возможности дотировать нам затраты на дизельное топливо (такие дотации предусмотрены, к примеру, для работников сельскохозяйственных отраслей), ну и, наконец, помочь нам с получением кредитов на развитие.

Если бы у нас был гарантированный доступ к недорогим кредитам, мы могли бы сразу взять в лизинг несколько дополнительных судов, увеличив численный состав нашего флота вдвое. Пока же с этим проблемы. Банкиры с нами сотрудничать категорически отказываются, требуют, чтобы мы в качестве залога предоставили какую-либо недвижимость. Суда же наши недвижимостью не считаются, нам говорят, что наша деятельность относится к зоне банковского риска, и поэтому кредитов нам никто не даст.

Между тем в той же Астраханской области рыбаки могут получить кредит под залог годовой квоты на вылов кильки. Это обычная мировая практика, где квота воспринимается как вполне реальный капитал. Каждый из нас имеет годовую квоту на вылов 500 тонн кильки. При том, что цены на нее постоянно растут (сегодня розничная цена на мороженую кильку в России составляет около 70 рублей), мы сдаем ее оптовикам по 30—40 рублей за килограмм. В итоге одна годовая квота «весит» примерно 15—20 миллионов рублей. Но наши банки с такими расчетами почему-то не соглашаются.

Если же кильку хоть как-то переработать (понятно, о консервах сегодня вспоминать нереально, но то же коптильное производство организовать очень легко), то прибыль увеличится многократно. Смотрите, килограмм свежей кильки стоит 30 рублей, а бумажная коробочка (ее себестоимость 50 копеек) со 150 граммами копченой кильки — 35 рублей. В итоге килограмм кильки после минимальной первичной переработки уходит уже за 200 рублей. Так что перспективы тут громадные, особенно если к делу подключится вновь созданный торговый дом «Дагестан», который, как мы слышали, приобрел постоянную торговую площадку в Москве.

Каждого из нас неоднократно приглашали переехать в Астраханскую область (местные банки выдают кредиты только предприятиям, зарегистрированным в Астрахани), обещая помощь с ремонтом, льготы, предусмотренные для работников рыбной отрасли, кредиты. Но наш дом здесь, в Дагестане, мы хотим работать на благо своей республики. Да и перевозить семьи в другой регион, если честно, не очень хочется. Но если ничего не изменится, у нас просто не окажется выхода.

На фото: По оценкам ученых, сегодня промысловые запасы кильки в российской части Каспия оцениваются примерно в 333 тыс. тонн

Президент Группы «Сумма» Александр Винокуров — «Новому делу»

В административном центре китайской провинции Хэйлунцзян — городе Харбин — на этой неделе проходит первое российско-китайское ЭКСПО под девизом «Новая платформа — новые возможности». Для дагестанских читателей эта выставка интересна тем, что в ней приняла участие Группа «Сумма» нашего земляка Зиявудина Магомедова, которая презентовала проект «Большой порт Зарубино». Наш корреспондент встретился на выставке с президентом «Суммы» Александром Винокуровым и разузнал о перспективе проектов, которые реализуются в Дагестане, а также выяснил, каким видом спорта интересуется основатель «Суммы» Зиявудин Магомедов.

С учетом последних мировых событий основная ставка в российской внешней политике сделана на Китай, который стал главным экономическим партнером нашей страны. Это подтверждается и тем фактом, что в октябре прошлого года было принято решение изменить статус известной с 1990 года международной Харбинской торгово-экономической ярмарки: ее переименовали в Российско-китайское ЭКСПО. Первая выставка открылась 30 июня. По сведениям организаторов, особый акцент Первого Российско-китайского ЭКСПО делался на широком информировании международного сообщества о возможностях современной России, демонстрации научно-технических разработок российских промышленных компаний и инвестиционного потенциала российских регионов.

Российская экспозиция в Харбине объединяла в себе информацию о целом ряде инвестиционных проектов в сфере машиностроения и металлообработки, химической промышленности, энергетики, металлургии, фармацевтической, легкой и пищевой промышленностей, лесоперерабатывающей промышленности, научных исследований и разработок, а также в сфере транспорта и логистики. В рамках мероприятия прошла обширная деловая программа, посвященная подготовке и реализации крупнейших российско-китайских проектов, межрегиональным связям двух стран, инвестиционному сотрудничеству в сфере развития особых экономических зон. Выставка продлилась почти неделю, ее закрытие намечено на сегодня, 4 июля.

За это время свои проекты презентовали Амурская область, Приморский и Хабаровский края, Новосибирская область, Бурятия, Чукотский автономный округ, Тульская область, Камчатка, Саха (Якутия) и другие регионы. Однако особый интерес у присутствовавших китайских чиновников вызвал проект «Большой порт Зарубино», реализуемый в Приморском крае компанией FESCO, акционером которой является Группа «Сумма» Зиявудина Магомедова.

«Большой порт Зарубино» планируется построить в бухте Троицы, в 18 км от границы с Китаем. Его грузооборот составит порядка 100 млн тонн в год (транзит, экспорт, импорт). Планируется, что через порт будет перегружаться зерно, контейнеры, генеральные и навалочные грузы, автомобили. Это будет естественно защищенный глубоководный порт с круглогодичной навигацией. До 60% грузооборота порта придется на транзитные перевозки грузов из северных в южные провинции КНР. Общий объем вложений в проект составит порядка 3 млрд долларов. Под строительство терминалов порта приобретен участок площадью свыше 100 га. Как отмечается, он станет одним из крупнейших портов России. Президент Группы «Сумма» Александр Винокуров (на фото) называет порт Зарубино серьезным и объемным проектом.

Соглашение о содействии при реализации проекта Группа «Сумма» подписала с китайской провинцией Цзилинь в рамках недавнего визита президента России в КНР. Большой интерес к проекту проявляет и провинция Хэйлунцзян. Местная зерновая компания готова переваливать через порт до 10 млн тонн сельхозпродукции ежегодно. Всего же китайские компании гарантировали 80 млн тонн грузопотоков для Зарубино.

Интерес к проекту проявили и местные журналисты. Так, на одном из ведущих телеканалов КНР «Феникс» был показан репортаж с выставки, в котором подробно рассказывалось о проекте «Суммы».

Корреспондент «НД» побывал на этом мероприятии, и ему удалось расспросить Александра Винокурова о ходе реализации тех проектов, которые были начаты «Суммой» в Дагестане.

— Мы не претендуем на сам Махачкалинский порт. Он является ФГУПом (федеральное государственное унитарное предприятие. — «НД»), и у нас пока нет информации, что в ближайшее время планируется объявить о его приватизации. Но мы рассматриваем возможность строительства нескольких тыловых терминалов на прилегающих к порту участках. В первую очередь это, конечно, нефтяные и нефтепродуктовые терминалы. В перспективе возможно и строительство терминалов для зерна и других типов грузов. Государственный порт и наш частный проект будут взаимовыгодно дополнять друг друга.

— Да, мы делаем конкретные шаги по реализации этого проекта.

— Практически да.

— Да, как известно, компания «Мостоотряд-99» выиграла тендер на расширение взлетно-посадочной полосы в Махачкалинском международном аэропорту, а также покрытий рулежной дорожки, реконструкцию инженерных сетей, строительство очистных сооружений, трансформаторных подстанций, светосигнального оборудования, реконструкцию перрона. Общая стоимость достигает 2,1 миллиарда рублей. Параллельно будет реконструироваться пассажирский терминал, но этими работами будут заниматься не наши структуры. Махачкалинский аэропорт — ключевой инфраструктурный объект региона, и мы рады, что начинается его реконструкция. Что касается развития дорожных сетей республики, то мы уже установили асфальтобетонный завод, будет еще два. Это обеспечивает Дагестан собственным качественным дорожным покрытием.

— У нас есть опыт по созданию хоккейного клуба с нуля, который был успешно реализован во Владивостоке, где мы создали клуб «Адмирал». В первый же год он показал хорошие результаты, ему удалось выйти в плей-офф Континентальной хоккейной лиги. Но в Дагестане мы будем в первую очередь активно развивать именно спортивные единоборства, тем более что в республике их многие любят.

— Должен сказать, что большинство руководителей «Суммы» интересуется этим видом спорта. Вторая причина, конечно же, заключается в том, что в Дагестане большое количество талантливых спортсменов по борьбе и по смешанным единоборствам. Традиционно дагестанские спортсмены сильны именно в единоборствах.

— В перспективе он, наверное, и станет таковым. Спортивные проекты способны приносить прибыль.

— Да, вполне. Даже в Москве очень сложно запустить подобный бизнес-инкубатор. А в Дагестане уже работает второй набор резидентов Plug&Play Dagestan. Проект превратился в сообщество молодежи — приезжают эксперты из разных регионов, идет постоянное общение, обмен опытом. Кроме того, два резидента из первого набора прошли дополнительное обучение в государственном Фонде развития интернет-инициатив, созданном по инициативе президента России. Мы намерены и дальше развивать этот проект.

Наиболее перспективным при этом видится сотрудничество в области продвижения на азербайджанский и мировой рынки продукции предприятия «ДагестанСтеклоТара». Предприятие это активно развивается, в прошлом году здесь завершен первый этап реализации инвестиционного проекта, в рамках которого построена современная линия, позволяющая выпускать продукцию мирового уровня. В рамках второго этапа на заводе идет подготовка к строительству еще одной современной линии по выпуску стеклотары. С другой стороны, имеется компания ООО «Азерсун Холдинг», имеющая успешный опыт в реализации проектов в сельском хозяйстве, пищевой отрасли, в торговле упаковочной продукцией не только на территории Азербайджана, но и в странах СНГ. То есть налицо и производитель продукции, и успешный менеджер, готовый заняться ее продвижением на мировой рынок.

Что же касается других направлений сотрудничества, то здесь пока больше вопросов, чем ответов. Да, азербайджанская сторона готова построить в республике рыбоконсервный завод и организовать коптильное производство для переработки форели, выращенной в дагестанских прудах. Но на сегодняшний день в республике только готовятся к созданию собственных прудовых хозяйств для выращивания этой ценной рыбы. На сегодняшний день даже не подготовлена концепция развития отрасли, не говоря уже о грамотном инвестиционном проекте. Чтобы эта программа заработала, необходимо решить множество проблем, в том числе земельных. Кроме того, потребуются серьезные вложения в восстановление разрушенной мелиоративной системы. Ясно, что это работа не одного дня и даже не одного года. Так что тут речь идет не о конкретном договоре, а скорее о протоколе о намерениях (подобные документы на различных форумах подписываются десятками, при этом до этапа реализации доходят лишь единицы).

Ничего кроме улыбки не вызывает и третье направление сотрудничества, предполагающее взаимные поставки плодоовощной продукции. Нет, с поставкой азербайджанских овощей и фруктов в Дагестан все обстоит прекрасно — соседи ежегодно обеспечивают наши магазины и рынки своей дешевой продукцией. Идея же с организацией встречных поставок представляется малореальной. Во-первых, себестоимость дагестанской продукции очень высока, а во-вторых, имеется третий игрок — Иран, где давно уже поставлено на поток круглогодичное выращивание дешевой плодоовощной продукции. На этом фоне пробиться на рынок соседней республики со своей продукцией практически нереально.

Важной новостью прошедшей недели стало и сообщение о том, что горсети Махачкалы в ближайшее время передадут в аренду МРСК Северного Кавказа. Учитывая то, что на сегодняшний день горсети столицы Дагестана должны МРСК около полутора миллиардов рублей, можно предположить, что это только первый этап, и в недалеком будущем они могут перейти в собственность сетевой компании.

Следует отметить, что на протяжении последнего десятилетия МРСК не раз и не два пыталась в той или иной форме стать собственником махачкалинских сетей, но каждая попытка всякий раз пресекалась Саидом Амировым, считавшим, что городские сети должны принадлежать городу. Лишь незадолго до своего ареста он впервые согласился рассмотреть вопрос об их аренде, правда, тогда в ходе состоявшихся переговоров стороны ни к какому конкретному соглашению так и не пришли.

Продолжается в республике и борьба за сокращение «газовых» долгов (на сегодняшний день дебиторская задолженность по Республике Дагестан составляет 22,7 млрд рублей).

Как сообщает пресс-служба дагестанского филиала ООО «Газпром межрегионгаз Пятигорск», только в первом квартале в рамках кампании по взысканию долгов с физических лиц в суды было направлено направлено 4 тыс. 583 исковых заявления на сумму 352,6 млн рублей (для сравнения, за весь 2013 год в суды было направлено всего 659 исковых заявлений на сумму 39,1 млн рублей). Несмотря на существенное повышение эффективности проводимой работы, в компании считают, что сделан только первый шаг.

Между тем многие эксперты предполагают, что шансы компании получить через суды деньги с предполагаемых должников в полном объеме не очень велики. Они связывают это с тем, что во многих случаях виновниками образовавшихся долгов являются не абоненты, а инспекторы газовой компании, работающие в обход кассы. Буквально на этой неделе в редакцию «НД» обратилась махачкалинка, на которой, по данным дагестанского филиала ООО «Газпром межрегионгаз Пятигорск», «висит» около 30 тыс. рублей долга. При этом она платила за газ ежемесячно, что легко подтверждается представленными квитанциями. Единственная ее ошибка — платила она не в кассах газовой компании и не на почте, а непосредственно передавала деньги инспекторам. Можно предположить, что в ходе судебных разбирательств всплывет еще немало подобных сюрпризов.

Еще одним направлением работы с должниками станет кампания по массовому отключению физических лиц за образовавшиеся долги. Кроме того, планируется перевод жителей ряда населенных пунктов с низким уровнем платежей на сжиженный баллонный газ.

Следующая новость касается дагестанских производителей вин и коньяков — по инициативе Думы Ставропольского края в Госдуму внесен законопроект о выделении субсидий из бюджетов на возмещение затрат при производстве марочных вин и коньяков. При этом речь идет только о производствах, на которых используется местный виноград (в Дагестане это в первую очередь Дербентский коньячный комбинат и Дербентский завод игристых вин).

Согласно проекту, предполагается изменить Бюджетный кодекс и разрешить бюджетам предоставлять субсидии юридическим лицам, производящим марочные вина и коньяки из свежего винограда, для того чтобы возместить им недополученные доходы и затраты.

Несколько слов о сносе части так называемого «валютного рынка» около стадиона «Труд». Следует отметить, что случай этот для Махачкалы нетипичный, обычно решение о сносе незаконных строений принимает городская администрация. Здесь же все произошло по инициативе Министерства спорта РД, посчитавшего, что обменные пункты расположены на территории стадиона «Труд». Федеральный суд Советского района, состоявшийся в феврале, позицию министерства поддержал, и спустя 4 месяца это решение претворили в жизнь. Как сообщили корреспонденту «НД», остальные обменные пункты, расположенные по соседству, не снесли потому, что они расположены на земле, принадлежащей филиалу ДНЦ РАН и детской больнице. А руководители данных учреждений в суд пока не обращались.

Завершить обзор мы решили не чисто дагестанской новостью, посчитав, что она, тем не менее, касается многих жителей республики. Как сообщили сразу несколько федеральных СМИ, 243 млрд рублей накопительных пенсий в России больше нет: деньги пошли на Крым. У правительства нет источников возврата накоплений негосударственных пенсионных фондов (НФП) за 2014 г., которые ранее были переданы государству с условием их возврата, сообщил 25 июня министр финансов России Антон Силуанов. «Источников для этого нет, никто не собирался эти деньги возвращать, потому что эти деньги пошли на Крым, на антикризисные меры. Сейчас, пока этот ресурс есть, он, скорее всего, пойдет на поддержку программы социально-экономического развития Крыма и Севастополя», — заявил он журналистам.

На фото: Экономические реалии таковы, что Азербайджан вряд ли заинтересуют фрукты и овощи из Дагестана

Между тем товарищ этому человеку поверил и в ожидании обещанных платежей начал вкладывать в завод свои деньги. Когда они подошли к концу, взял кредит в банке. В итоге к середине прошлого года он оказался на грани финансового краха, с долгами в несколько миллионов долларов.

Узнав о его проблемах, я приехал к нему домой посочувствовать, ожидая увидеть человека, смиренно склонившего голову под ударами судьбы. И обнаружил веселого и жизнерадостного оптимиста, строящего грандиозные планы на будущее.

— Ты что, совсем не переживаешь? — удивился я.

— А чего переживать. У меня есть готовый завод, в мире куча людей с деньгами, рано или поздно мы встретимся. Ликвидный товар — это те же деньги, так что я абсолютно не парюсь.

Через несколько дней после этого разговора завод у товарища купили бизнесмены из Ирана, он вернул все долги и начал вкладывать прибыль в следующий завод.

Историю эту я вспомнил в связи с решением правительства России отказаться от финансирования строительства горнолыжного курорта «Матлас». Многие дагестанцы восприняли это как крушение всех надежд, связанных с развитием туристического бизнеса в республике. «Столько лет мы ждали обещанных инвестиций, — сетовали они, — и, как оказалось, зря. Теперь о туризме в Дагестане придется забыть, республика в очередной раз осталась ни с чем».

Между тем оснований для пессимизма по поводу Матласа, на мой взгляд, нет. Дело в том, что в ходе подготовки этого инвестиционного проекта был создан крайне востребованный и в условиях Дагестана сверхдефицитный товар — свободные земельные участки, не обремененные правами третьих лиц, — 7200 гектаров в Хунзахском районе и 5520 гектаров на побережье Каспия. Очевидно, что земля эта недолго будет оставаться невостребованной.

Как сообщил «Кавказкий узел» со ссылкой на пресс-секретаря главы Хунзахского района Гамзата Мухумаева, уже в августе этого года в Матласе состоится закладка курорта, который будет строить группа «Сумма» Зиявудина Магомедова. Проект предполагает как сооружение горнолыжных трасс, так и строительство летнего санатория в горах.

Если при этом правительство Дагестана сумеет не разбазарить приморские участки, сохранив их исключительно для строительства курортов на побережье Каспия, уверен, инвестора долго ждать не придется. Готов даже поспорить, что первый из них объявится в самое ближайшее время. Честно говоря, я бы не очень удивился, если бы этим инвестором оказался Сулейман Керимов, которому в свое время так и не удалось найти землю на побережье для реализации своего проекта «Новый город».

Более двух лет назад Олег Липатов (в то время генеральный директор «Нафты-Москвы») впервые озвучил готовность Керимова построить в Махачкале современный аэропорт, без наличия которого, по его словам, невозможно всерьез говорить о привлечении в республику серьезных инвестиций, о развитии туризма в Дагестане. Тогда же Липатов подчеркнул, что строительство современного аэропорта в Махачкале для Керимова является социальным проектом.

Именно поэтому дагестанский миллиардер начал вкладывать собственные средства в этот объект задолго до того, как аэропорт стал его собственностью. На сегодняшний день сумма этих вкладов сопоставима с той, которую структуры Керимова заплатили за аэропорт на недавнем аукционе. Так, только в прошлом году на закупку спецтехники для обслуживания аэропорта было потрачено более 50 млн рублей. Это позволило без проблем пережить нынешнюю снежную зиму: в то время как Махачкала лежала в снежных заносах из-за отсутствия техники для уборки города, аэропорт работал как часы (нынешней зимой по причине погодных условий лишь один самолет не смог совершить посадку в Махачкалинском аэропорту).

Оплатил Керимов и работы, связанные с подготовкой необходимой для реконструкции документации. Как сообщил на совещании первый заместитель генерального директора ОАО «Аэропорт “Махачкала”» Станислав Невзоров, благодаря совместным усилиям правительства Дагестана и компании «Нафта-Москва» в 2013 году была завершена главгосэкспертиза проектно-сметной документации проекта «Реконструкция и развитие аэропорта “Махачкала” Республики Дагестан», предусмотренного Федеральной целевой программой «Развитие транспортной системы России (2010—2020 г.)». Главная цель этого проекта, отметил Невзоров, — повышение уровня обслуживания жителей и гостей Республики Дагестан, развитие ее инвестиционного, социально-экономического и культурного потенциала.

Он также рассказал, что ФГУП «Администрация гражданских аэропортов (аэродромов)» в начале 2014 года провело конкурсы на реконструкцию взлетно-посадочной полосы и периметрового ограждения, победителями которых стали дагестанская компания ОАО «Мостоотряд-99» и ООО «Эл Би СкайГлобал». В мае начались работы по подготовке рабочей документации и организации строительства. Работы первого этапа реконструкции стоимостью свыше 2 млрд рублей должны быть закончены до конца 2014 года. При этом было отмечено, что работы будут проводиться без полной отмены полетов. Лишь в сентябре-октябре, подчеркнул Невзоров, будут двухдневные остановки работы примерно раз в неделю, а в остальные дни график будет просто скорректирован, чтобы все полеты укладывались в 12-часовой промежуток (чтобы дать возможность дорожникам работать в остальное время).

Как сообщила пресс-служба администрации главы и правительства РД, представители компании «Нафта-Москва» рассказали на совещании о проектах строительства терминалов для международных и внутренних линий, благодаря которым пропускная способность нового аэровокзального комплекса увеличится в три раза. При этом в очередной раз было подчеркнуто, что в период реконструкции и строительства терминалов работа аэропорта останавливаться не будет. «В перспективе предусматривается развитие внутриаэродромной и прилегающей к аэропорту территории: логистический комплекс, бизнес-терминал с ангарами для хранения и обслуживания бизнес-джетов, торговый центр и гостиничный комплекс», — добавил представитель компании.

После завершения первого этапа работ и расширения на 3 метра взлетной полосы, отмечалось на совещании, в столицу Дагестана смогут летать воздушные суда практически всех видов (исключение составит Аэробус-308). Это увеличит количество авиакомпаний, совершающих рейсы через Махачкалинский аэропорт, и позволит ощутимо снизить цены на билеты.

Исполняющий директор компании «Нафта-Москва» Олег Липатов проинформировал главу Дагестана о трудностях в организации реконструкции аэропорта. В частности, мероприятия по данному объекту, включенному в ФЦП «Развитие транспортной системы России (2010—2020 гг.)», запланированы на 2017 год. Перенесение этой даты на более ранний срок позволит намного раньше закончить все работы по реконструкции. Кроме того, необходимо решить земельные вопросы, в частности возможность расширения территории аэропорта за счет части земель Карабудахкентского района.

Рамазан Абдулатипов, сообщает пресс-служба администрации главы и правительства РД, сказал, что руководство Дагестана, со своей стороны, готово помочь всем необходимым и на республиканском, и на федеральном уровне (в частности, в ходе встречи были даны указания главе Карабудахкентского района оперативно подготовить всю необходимую документацию по земле). «По итогам сегодняшней встречи мы должны получить не просто протокол, а конкретный план работы, “дорожную карту” с указанием того, как и в какие сроки должна проводиться работа», — заключил Абдулатипов. Кроме того, он отметил, что в правительстве и Народном Собрании республики будут определены кураторы данного проекта, которые будут помогать решать организационные вопросы.

Еще одна важная новость этой недели — Дагестан попал в число 17 пилотных регионов по апробации и совершенствованию механизмов управления развитием городских агломераций в Российской Федерации. Речь идет о проекте развития Махачкалинско-Каспийской агломерации.

Показательно, что этот вопрос обсуждался в ходе состоявшейся на этой неделе встречи председателя правительства РД Абдусамада Гамидова с министром регионального развития России Игорем Слюняевым. Несмотря на то, что детальный план развития агломерации пока не озвучен, можно предположить, что одной из важнейших проблем, которые планируется решить в ходе реализации этого масштабного проекта, станет завершение работ по строительству канализационного коллектора между Махачкалой и Каспийском, без чего всерьез говорить о развитии туризма на Каспии абсолютно нереально.

Не зря на недавней пресс-конференции в РИА «Дагестан» министр строительства, архитектуры и ЖКХ республики Муса Мусаев подчеркнул, что создание агломерации даст республике больше возможностей применения комплексного подхода к развитию территории, позволит повысить комфорт и безопасность населения, решить транспортные, экологические и другие проблемы.

Как сообщила пресс-служба администрации главы и правительства РД, помимо проблем развития агломерации Абдусамад Гамидов обсудил с Игорем Слюняевым целый ряд важных вопросов, касающихся социально-экономического развития республики. Затронув тему празднования на федеральном уровне 2000-летия основания города Дербента, Гамидов сообщил, что отсутствие средств не позволяет подготовить конкурсную документацию и определить исполнителей работ на полную сумму средств, что создает реальную угрозу срыва запланированных сроков реализации предусмотренных мероприятий. Министр пообещал не только оказать финансовую поддержку республике в части подготовки к юбилею древнего города, но и провести в Дагестане выездное заседание Оргкомитета по празднованию 2000-летия Дербента.

В ходе встречи обсуждались и вопросы выделения финансовых средств из федерального бюджета на строительство объектов инженерной инфраструктуры в рамках первого этапа инвестиционного проекта «Создание комплекса по автомобильному производству на базе ОАО “Авиаагрегат”».

Как сообщили корреспонденту «НД» в Минпроме республики, масштабный проект дагестанского завода стартует уже в этом году — Рамазан Абдулатипов распорядился предоставить «Авиаагрегату» гарантии Республики Дагестан на 500 млн рублей. Сейчас идет процедура оформления под эти гарантии кредита в Россельхозбанке, после чего на заводе будут смонтированы три новые линии: сборки, сварки и покраски. При удачном раскладе уже к концу этого года с конвейера предприятия сойдут первые совместные китайско-дагестанские грузовики.

Были обсуждены и вопросы финансирования расходов по переселению лакского населения Новолакского района на новое место жительства, а также проблема выделения средств для завершения всего комплекса работ по подготовке водохранилища и нижнего бьефа Гоцатлинской ГЭС.

И, наконец, последняя новость, которая, несомненно, порадует дагестанских производителей: 19 июня в Москве состоится открытие торгово-выставочного центра «Дагестан». Как сообщает РИА «Дагестан» со ссылкой на дирекцию ОАО «Торговый дом “Дагестан”», здесь будут представлены продукты питания дагестанских производителей, ювелирные изделия, текстильная и сувенирная продукция народных умельцев Дагестана. Выставка не является разовой, она будет проходить в формате «Ярмарка выходного дня» и станет постоянной выставочной площадкой для дагестанских производителей на территории Москвы.

На фото: Проект реконструкции махачкалинского аэропорта

В первую минуту я ужаснулась: как можно отменить электрички — этот транспорт для самых незащищенных слоев населения: студентов, пенсионеров, инвалидов и прочих льготников? Не говоря уже о туристах и торговцах, которые пока еще везут фрукты-овощи на электричках из Юждага и Хасавюртовского района в Махачкалу. Кстати, последняя электричка «Дербент — граница» тоже скоро будет отменена (она держится только благодаря таможенникам), и тогда все присамурские садоводы, которые продавали продукцию в Дербенте, тоже потеряют дешевый путь на рынок.

Но, наверно, этого следовало ожидать. Какое еще решение могут принять люди, которые сами передвигаются исключительно на черных иномарках с мигалками и в самолетах, а железную дорогу, возможно, и в глаза не видели.

Мне могут возразить, что республика бедная, дотационная и не может себе позволить субсидировать убыточную отрасль, даже если речь идет о социально значимом направлении. Но что-то мне подсказывает, что не в простой экономии тут дело. Цена вопроса — всего-то 64 млн рублей в год на восемь пар поездов (или 32 млн — на четыре пары). Учитывая, что эти деньги пойдут на закупку здесь же, в регионе, электроэнергии, ремонт поездов, зарплату работников и со всей этой деятельности будут уплачены налоги (в отличие от автотранспортных перевозок), не такая уж это большая сумма.

Для сравнения: в 2014 году на программу по созданию навигационно-информационной инфраструктуры Республики Дагестан планируется выделить 191 млн рублей. Из них 34,5 млн — из республиканского бюджета. В рамках этой программы общественный транспорт, машины «скорой помощи», школьные автобусы оснастят навигационно-связным оборудованием на базе технологий ГЛОНАСС.

Вот скажите, вы видели где-нибудь в Дагестане школьный автобус? Говорят, где-то они ходят, но не во всех районах. А кое-где (и это уже совершенно точно) на них возят картошку на рынок. Между тем, согласно документам Минобраза республики, 109 из них уже оснащены навигационным оборудованием. Единого центра мониторинга еще нет, использовать эту навигацию еще нельзя, но деньги уже списаны. Справедливости ради отмечу, что внедрение всех этих спутниковых навигационных технологий — требование федерального законодательства. Но и обеспечение населения доступным и безопасным транспортом — тоже прямая обязанность властей. Для этого созданы целые министерства. Но у нас почему-то охотнее финансируют не самые нужные направления, а те, где легче распилить бабло.

Начнем с того, что демонстрационная площадка была выбрана очень грамотно — за годы перестройки одно из лучших виноградарческих хозяйств республики — совхоз «Геджухский» (позднее ГУП «Геджух») — по существу, убили. Имущество предприятия было разворовано, поля деградировали и заросли сорняком, бывшие работники в последние годы были вынуждены выезжать на заработки в Краснодарский и Ставропольский края. На этом фоне значительно активизировалось местное бандподполье — за последние несколько лет в Геджухе были убиты двое сельских глав. И когда казалось, что на хозяйстве окончательно поставлен большой и жирный крест, появился Абдулатипов и сказал: «Возродись!». Геджухские виноградники были отданы генеральному директору ДЗИВа Магомеду Садулаеву, которого Абдулатипов не раз называл лучшим виноградарем России, и с этого момента история Геджуха начала писаться заново.

Меньше чем за год Садулаев сумел посадить виноградные саженцы, закупленные в Сербии, на 423 гектарах, организовав при этом повсеместно систему капельного орошения, смонтированную специалистами израильской компании A.I.K. LTD. Кроме того, была практически полностью реконструирована оросительная сеть, прочищены заиленные и заросшие камышом старые каналы, установлены три насосные и 20 фильтрующих станций. Собственно, работу по строительству инфраструктуры должна была взять на себя республика, но времени на ожидание у Садулаева не было, что в итоге обошлось ему в дополнительные 67 миллионов рублей. Правда, на этом он выиграл не менее полугода, а время для него сейчас — те же деньги. Кстати, о деньгах: за 11 месяцев работы в Геджухе в возрождение хозяйства было вложено около 400 миллионов рублей.

В ходе реализации этого масштабного инвестиционного проекта не только началось масштабное возрождение геджухских виноградников, но и было создано более 400 рабочих мест, а среднемесячная зарплата рабочего по итогам года составила 17 тысяч «белых» рублей.

Не правда ли, пример возрождения не просто показательный, а прямо-таки идеальный, убедительно доказывающий, что построение нового Дагестана не только возможно, но и вполне реально? Если каждый, как заметил в ходе поездки глава республики, «просто будет добросовестно делать свое дело».

А вот с этим в Дагестане, как показывает практика, все обстоит не очень здорово, особенно в случаях, когда речь заходит о наших чиновниках. Добросовестность любого работяги определяется уровнем его зарплаты, добросовестность инвестора — надеждой на будущие прибыли. Тот же Садулаев через 5—7 лет «отобьет» геджухские вложения и затем лет 50 будет получать с этих полей гарантированную прибыль, попутно решив проблему обеспечения своего завода высококачественным сырьем. Поэтому он сегодня не жалеет ни денег, ни сил, стараясь отработать по максимуму.

С чиновником же все намного сложнее. Он живет не с работы, а с саботажа. Без «смазки» государственная машина не работает — шестеренки ржавеют и зарастают паутиной. И неважно, кто пытается нажать на кнопку «Пуск» — рядовой гражданин или глава республики: эффект будет один — машина не заработает. Потому что просто не умеет этого делать без серьезных побудительных мотивов. В Геджухе Абдулатипов по этому поводу пошутил: «Я работаю слишком быстро, мои подчиненные просто за мной не успевают». На самом деле подчиненные Абдулатипова просто никуда не спешат, это у главы республики срок ограничен волей Путина, у них же времени — вагон, аккурат до пенсии, к которой надо еще подготовить золотой парашют для себя любимого.

Наши реалии таковы, что любой руководитель Дагестана, желающий активно продвинуть какой-либо проект (обычно речь идет об имиджевых проектах, которые должны стать символом экономической политики главы республики), должен быть готов к управлению им в «ручном режиме». Проще говоря, глава должен регулярно и болезненно пинать своих чиновников, побуждая их к очередному шагу, а иначе на проекте можно ставить крест. И это, на мой взгляд, главная проблема сегодняшнего Дагестана.

У Магомедсалама Магомедова таких имиджевых проектов было два: строительство Каспийского завода листового стекла и реализация проекта Дагагрокомплекса на севере Дагестана. По обоим этим проектам Магомедов, надо сказать, отработал по максимуму. У него, правда, не получилось выделить руководителю Дагагрокомплекса Исаку Умалатову необходимое количество земли, но частично он эту проблему все-таки решил, что позволило проекту стартовать и набрать обороты.

За стекольный же завод ему можно смело поставить «пятерку» — практически ежемесячно он посещал этот объект, лично контролируя ход строительства необходимой инфраструктуры. К декабрю 2012 года эти работы отставали от намеченного графика всего на 2—3 месяца. Предполагалось, что уже в феврале вся инфраструктура будет готова полностью. Но после того как Магомедова сняли, Абдулатипов перепоручил контроль над строительством инфраструктуры своим чиновникам. В итоге сроки выполнения этих работ были сорваны, а отставание от графика составило семь месяцев. Пример очень показательный, и если бы в свое время Абдулатипов сделал из него правильные выводы, многих будущих ошибок ему удалось бы избежать.

Как выяснилось на совещании в Геджухе, Садулаев хозяйствует здесь практически на птичьих правах — за 11 месяцев республиканские чиновники так и не подготовили документы по передаче земли ДЗИВу. Как обычно и бывает в таких случаях, после накачки главы республики прозвучали заверения в том, что проблема решится в течение двух недель, что беспокоиться тут не о чем.

Напомню, речь идет о проекте, который лично курирует глава республики. Который он считает главным для Дагестана. Об этом прекрасно знают все без исключения чиновники, и тем не менее процесс оформления документов затягивается практически на год. И кто после этого является хозяином Дагестана — очередной глава, говорящий правильные слова и генерирующий прорывные идеи, или чиновники, горячо одобряющие каждое его слово и при этом ставящие крест практически на любой идее?

К слову, с идеями в Дагестане никогда дефицита не было. Те же кластеры, объединяющие виноградарческие хозяйства с предприятиями-переработчиками, возникли за много лет до назначения Абдулатипова. В 2009—2010 годах Магомед Садулаев посадил 471 га виноградников в селении Мугарты Дербентского района, а в 2011—2012 годах заложил 751 га виноградников в селении Зиль Табасаранского района. Примерно в таких же объемах занимался посадками новых виноградников и руководитель Дербентского коньячного комбината Мурад Гаджиев. Другое дело, что и тогда, и теперь каждый гектар земли им приходилось пробивать буквально с боем. И пока в республике не решится, наконец, земельный вопрос, ситуация не изменится.

Объявленная реорганизация неэффективных ГУПов, которые предстоит акционировать, частично остроту этой проблемы снять бы могла. Вот только когда это произойдет — очень большой вопрос. Когда на совещании в Геджухе Абдулатипов поинтересовался сроками решения проблемы ГУПов, ему объяснили, что это случится примерно через три года. На чиновничьем языке это верных пять лет, которых у Абдулатипова в запасе нет. И не факт, что его преемник продолжит работу по акционированию ГУПов. Магомедсалам Магомедов незадолго до своего ухода тоже пытался решить проблему ГУП «Геджух». Собственно, он ее практически решил, но… В то время я готовил материал о деятельности Минимущества РД, собирая в папку на рабочем столе самые разные документы, касающиеся вопросов решения земельных проблем в Дагестане. Буквально на прошлой неделе я обнаружил в этой папке очень интересный документ, имеющий прямое отношение не только к теме данной статьи, но и к проблеме обеспечения собственным сырьем Кизлярского коньячного завода (как известно, отсутствие сырьевой базы у этого завода стало главной причиной принятия решения о его акционировании). Приведу этот документ полностью, уж больно он мне показался интересным:

Правительство Республики Дагестан
ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 22 августа 2012 г. №280

В целях повышения эффективности работы и оптимизации численности государственных унитарных предприятий Республики Дагестан в соответствии с Федеральным законом от 14 ноября 2002 года №161-ФЗ «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях» Правительство Республики Дагестан постановляет:
1. Реорганизовать ГУП «Геджух» и ГУП «Кизлярский коньячный завод» путем присоединения ГУП «Геджух» к ГУП «Кизлярский коньячный завод».
2. Установить, что ГУП «Кизлярский коньячный завод» является правопреемником прав и обязанностей ГУП «Геджух».
3. Министерству земельных и имущественных отношений Республики Дагестан и Комитету по виноградарству и регулированию алкогольного рынка Республики Дагестан обеспечить осуществление необходимых юридических действий, связанных с реализацией пунктов 1, 2 настоящего постановления.
4. Внести в приложение №1 к постановлению Правительства Республики Дагестан от 20 июня 2005 г. №106 «О подведомственности государственных унитарных предприятий, государственных учреждений и организаций министерствам, ведомствам Республики Дагестан» (Собрание законодательства Республики Дагестан, 2005, №6, ст. 454; 2011, №22, ст. 1066; №24, ст. 1230) изменение, исключив из подраздела «Предприятия» раздела «Комитет по виноградарству и регулированию алкогольного рынка РД» позицию:
«ГУП «Геджух» Дербентский район».
5. Внести в приложение к постановлению Правительства Республики Дагестан от 23 апреля 2010 г. №100 «Вопросы Комитета по виноградарству и регулированию алкогольного рынка Республики Дагестан» (Собрание законодательства Республики Дагестан, 2010, №8, ст. 364; №15, с. 754; 2011, №15, с. 682) изменение, исключив пункт 22.
Временно исполняющий обязанности Председателя Правительства Республики Дагестан Н. КАЗИЕВ.

На фото: Во время осмотра геджухских виноградников

Фото: Мурад Магомедов / Пресс-служба главы и правительства РД

Как пишет «Российская газета», эти денежные средства достанутся победителю конкурса, заявки на участие в котором будут приниматься до 16 июня. Результаты конкурса объявят спустя два дня после окончания приема заявок, после чего с победителем будет заключен договор на проведение геологоразведочных работ. Согласно условиям тендера, предполагается контракт до 2016 года. За это время подрядчик должен будет выявить минерализованные зоны золото-сульфидных и золото-кварц-сульфидных руд в углеродистых терригенных комплексах. Кроме того, победитель конкурса должен будет оценить прогнозные ресурсы золота и подготовить рекомендации по проведению дальнейших геологоразведочных работ.

В принципе, деньги не очень большие, и если бы речь шла, скажем, о поиске железных руд, эта новость не стала бы такой резонансной. Золото же — металл во многом мистический, и поэтому сообщение о рядовом тендере опубликовали практически все российские СМИ, после чего в интернет-пространстве развернулось широкое обсуждение этой новости. В итоге корреспонденту «НД» пришлось срочно выяснять, есть ли у Дагестана шансы стать вторым Клондайком.

— По результатам геохимических исследований, — рассказал корреспонденту «НД» заведующий лабораторией региональной геологии минерального сырья Института геологии ДНЦ РАН Владимир Мацапулин, — суммарные запасы золота в Дагестане оцениваются примерно в 350 тонн. Но это, так сказать, общая оценка. Если же говорить более конкретно, то картина складывается следующая. Я вам сейчас изложу краткую историю поиска золота в Дагестане, а вы сами сделаете необходимые выводы.

Первые серьезные работы по золоту в республике проводились в самом начале 80-х годов прошлого века. Именно тогда впервые заговорили о Куруш-Мазинском рудном поле, где было обнаружено золото предположительно в количествах 5 граммов на тонну породы. Кроме того, попутное золото было обнаружено на медном месторождении Кизил-Дере и в верховьях Сулака (так называемое «Золотое ущелье»).

Вскоре после этого были проведены так называемые ревизионные работы, которые показали, что Дагестан на золото не перспективен, и разговоры о промышленной разработке золотых месторождений утихли.

Между тем работы по поиску золота в республике продолжались. В частности, проводилось шлиховое опробование по руслам горных рек.

— Все верно, речь идет именно об этом методе. Так вот, проведенные в середине 80-х годов исследования позволили обнаружить в наших реках серебро, а также золото, но в очень малых количествах.

Где-то с 2000 года при проведении геологоразведочных работ начала использоваться современная техника, в частности атомно-абсорбционные установки, позволяющие не только выявлять те или иные металлы, но и сразу оценивать количественные показатели. Так вот, использование этих установок на Куруш-Мазинском рудном поле позволило выявить рудное золото в количестве 5—8 граммов на тонну. Сначала работами на месторождении руководил Махмуд Курбанов (именно он открыл медное месторождение Кызыл-Дере), затем его сменил Рамазан Багатаев, начальник Управления по недропользованию по Республике Дагестан. Там бурили скважины, анализировали пробы и, как сообщалось, обнаружили кварцевые и кварц-малосульфидные тела с вкраплениями золота (примерно 10 граммов на тонну). В прошлом году по результатам работ были опубликованы материалы, в которых разведанные запасы золота на этом месторождении оценивались в 30 тонн.

— С 90-х годов мы регулярно брали шлиховые пробы в руслах горных рек. И практически во всех мы находили знаки (мельчайшие частицы. — «НД») золота. Так, в частности, в русле реки Шура-озень в чокрак-караганских (это геологический возраст) песчаниках мы обнаружили золото в количествах примерно 4 грамма на тонну.

— Но в Куруше золото рудное, а тут россыпное, для его добычи не надо рыть шахт, весь процесс на порядок дешевле. В рамках программ президиума РАН занимались мы и поисками рудного золота. Обнаружили золото, серебро и платину в доломитах верхней юры (это снова геологический возраст пород) в долинах рек Аварское и Кази-Кумухское Койсу в Буйнакском, Унцукульском и Гергебильском районах. Обнаружили также рудное тело в районе Буйнакского перевала. Если наши предположения о запасах золота в этом районе подтвердятся (а для этого надо проводить более детальные исследования), речь может идти о сотнях тонн этого металла.

— Вопрос не ко мне.

— Понял, о чем вы. Разведочными работами должны заниматься специализированные организации, имеющие соответствующую технику. Так что в любом случае наш институт на эти деньги претендовать не может. Мы — ученые, наша задача — дать рекомендации на основании проведенных исследовательских работ, а решения, куда конкретно следует направить деньги, в конечном счете принимают совсем другие организации.

— Я в курсе. Думаю, это обстоятельство и повлияло в конечном счете на решение инвесторов — первоначально рентабельность добычи меди там считалась еще по «социалистическим» ценам, когда киловатт электроэнергии стоил две копейки. А когда все это попытались перевести в цены сегодняшнего дня, очевидно, схватились за голову.

— Да.

— В принципе, да, золото добывают с использованием метода цианистого выщелачивания.

— Этот вопрос не ко мне, я геолог, могу высказать только личное мнение. Думаю, что строительство подобных предприятий в руслах рек, которые являются основными источниками воды для жителей нижележащих территорий, не очень хорошо. Вроде даже существуют положения в законодательстве о недропользовании по этому поводу, но лучше уточнить это у юристов.

— На эти вопросы я вам, конечно же, не отвечу. Просто потому, что ответов не знаю. Еще раз повторю: я ученый, мое дело — давать рекомендации. Политику же вырабатывают практики, так что следующее интервью вам, наверное, следует взять в другом месте и у других людей. В то же время, с моей точки зрения, намного рентабельнее было бы профинансировать проведение геологической съемки в масштабе 1:200000 центральной части предгорного Дагестана (от Буйнакска до Рубас-чая, общей площадью более 500 кв. км), что позволило бы выйти на геологоразведочные работы россыпных месторождений (чокрак-караган) на благородные металлы (золото, платина и серебро). Это, во-первых, намного рентабельнее, во-вторых, намного безопаснее с точки зрения экологии.

Как сообщила пресс-служба Министерства по управлению государственным имуществом Дагестана, выставленный на открытом аукционе пакет из 36020 акций (100% уставного капитала предприятия) обошелся победителю в 252 млн 286 тысяч 300 рублей. Главная же интрига заключается в том, что первоначальная цена пакета акций была почти в два с половиной раза ниже — 102 млн 974 тысяч рублей.

О том, как в Дагестане проходят аукционы, «НД» писало уже не раз. Как правило, победитель торгов всегда бывает известен заранее, и поэтому реальной борьбы за приватизируемый объект не происходит, иных туда просто не допускают. Первоначальная цена если и растет, то очень ненамного (превышение в 10% уже считается серьезным достижением, говорящим о том, что на аукционе была хотя бы предпринята попытка имитации борьбы). И на этом фоне вдруг запредельные результаты нынешнего аукциона, на котором (небывалый случай) было сделано аж 29 шагов при стоимости каждого шага в 5 млн 148 тысяч 700 рублей.

Больше того, даже предварительный анализ говорит о том, что впервые в истории Дагестана за объект была уплачена цена, близкая к рыночной (поскольку реальную прибыльность автостанции оценить достаточно трудно, мы будем опираться на стоимость земли в этом районе города). Так вот, стоимость сотки земли в районе Новой автостанции сегодня составляет около 1 млн рублей. Площадь ОАО «Автовокзал» — 290 соток. В итоге одна сотка обошлась Саидову почти в 870 тысяч рублей. Как видим, это вполне соответствует рыночной стоимости данного участка земли.

«Да, действительно, этот аукцион смело можно назвать уникальным для нашей республики, — считает председатель Независимого профсоюза предпринимателей и водителей Дагестана Исалмагомед Набиев. — На моей памяти это первые реальные торги, в ходе которых стоимость объекта выросла более чем в два раза. Обычно в ходе торгов она только снижалась — по предварительному сговору никто из участников аукциона объявленную стоимость объекта не предлагал, аукцион отменялся, а потом организаторы начальную цену снижали. За примерами далеко ходить не надо. Неподалеку от автостанции расположен Радиозавод, площадь которого, думаю, раз в десять больше. Я уже не говорю о капитальных цехах, возведенных на этой земле. Знаете, за сколько он ушел с аукциона в свое время? Всего за 70 млн рублей, в четыре раза дешевле, чем автостанция.

Это явная победа нового руководства Мингосимущества республики. А дополнительным стимулом стало то обстоятельство, что все три участника аукциона — транспортники, прекрасно знающие ситуацию в отрасли. Саидов в свое время руководил Управлением по транспорту при правительстве Дагестана, Магомед Кудиямагомедов — нынешний директор автостанции, а Джамбул Пирмагомедов — бывший руководитель (в свое время Саидов уволил его с этой должности). Это, естественно, предопределило накал аукционной борьбы».

Сегодня еще рано говорить о том, что в дагестанском приватизационном процессе произошел перелом. Ситуация с автостанцией вполне может оказаться единичным примером, напрямую связанным с личными взаимоотношениями участников аукциона. В любом случае узнаем мы об этом довольно скоро — в прогнозном плане приватизации на 2014 год, утвержденном правительством Дагестана, значится еще целый ряд объектов. Это полтора десятка акционерных обществ, два десятка унитарных предприятий, ну и, наконец, главные лоты — Межгюльская ковровая фабрика в Хивском районе, Кубачинский художественный комбинат и Кизлярский коньячный завод.

Все три предприятия являются брендовыми, их продукция составляет гордость Дагестана, формирует положительный имидж республики. А коньячный завод помимо этого является одним из главных налогоплательщиков республики. Именно поэтому ситуация с приватизацией этого объекта вот уже несколько месяцев обсуждается на самых разных площадках, постоянно попадая в топ-новости дагестанских и российских СМИ. Месяц назад в необъявленной войне между коллективом предприятия и руководителем республики Рамазаном Абдулатиповым наметился перелом — вместо Евгения Дружинина, за восстановление которого в должности борется рабочий коллектив, новым и.о. директора завода назначен Олег Артюхов. По мнению аналитиков, сделан еще один шаг к тому, чтобы приватизация этого предприятия, намеченная на сентябрь, стала реальностью.

Мы уже писали о том, что значительное снижение оценочной стоимости завода (с 15—20 до 4 миллиардов рублей) может говорить лишь о том, что приватизация готовится под конкретного человека, относящегося к «ближнему кругу» высокой власти. И хотя при реализации подобных схем в Дагестане осечек, как правило, не бывает и нужные объекты всегда достаются нужным людям, на этот раз имеется серьезная опасность, что на завершающем этапе ситуация может выйти из-под контроля наших чиновников.

Вариантов при этом может быть несколько. Об одном из них, предполагающем вступление в борьбу за завод крупного Краснодарского или Ставропольского агрохолдинга, мы уже писали (согласитесь, объединение в одном лице бренда Прасковеи и Кизляра выглядит достаточно заманчиво). При этом я говорил об опасности того, что завод, продолжающий работать в Дагестане, начнет платить налоги в другом регионе.

После публикации того материала я услышал от знакомых и незнакомых людей множество контраргументов. Мне говорили, что, во-первых, стороннего игрока к аукциону попросту не допустят, используя при этом вполне легальные и законные схемы. Во-вторых, убеждали меня, крупные российские игроки никогда не придут в Дагестан с его политической нестабильностью и активно действующим бандподпольем. В конце концов, меня практически полностью убедили в том, что подобное развитие сценария с приватизацией завода абсолютно нереально, и я решил на эту тему больше не писать.

Но буквально пару дней назад, проходя по аллее, на которой установлен памятник Кирову, я остановился поздороваться с группой знакомых пенсионеров. Народ там собрался продвинутый, активно читающий прессу (некоторые даже освоили интернет-пространство), и поэтому каждый день здесь идут бурные политические дискуссии. В последнее время главная тема, безусловно, Украина, но и наши реалии они обсуждают с неменьшим накалом.

На этот раз они говорили как раз о Кизлярском коньячном заводе. Видение ситуации с предприятием, озвученное одним из участников обсуждения, показалось мне достаточно интересным, и я решил предложить его вниманию читателей «НД».

— Вы думаете, почему Москва не вмешалась в этот конфликт, хотя таких заводов в стране раз-два и обчелся? Помните, Слюняев, министр регионального развития, к нам недавно приезжал, так он тоже ни слова про кизлярский завод не сказал. Я вам объясню, почему, я сам недавно все понял. Есть третий игрок, который пока сидит в тени и ждет, когда дело дойдет до приватизации. И вот как раз он лоббирует в Москве этот процесс, говорит, что не надо ничего предпринимать.

— И кто это такой сильный, если не секрет?

— Не секрет. Кадыров. Пусть не сам лично, он человек верующий, с алкогольным предприятием напрямую связываться не станет. Но представьте, что имеется группа влиятельных чеченских бизнесменов с большими деньгами, решившая принять участие в приватизации нашего завода. Деньги у них есть, они и 15, и 20 миллиардов заплатят и не обеднеют, зато получат завод, равного которому в отрасли нет. А Кадыров на этом этапе им просто немного помог, поговорил с кем надо в Москве, и все затихло.

Кто может помешать им принять участие в аукционе? Никто. Кто может собрать достаточно денег, чтобы на равных побороться с ними? Два-три человека, которые до сих пор никакого интереса к заводу не проявили, да и, скорее всего, не проявят. Ситуацию в республике наши соседи знают, собственность свою защитить смогут. Кроме того, это прямой выход к Кизляру, о котором они мечтают, оттуда и до моря всего шаг.

Тут вообще может картина интересная получиться. Смотрите, после покупки завода эти бизнесмены начинают активно сажать виноградники в Кизлярском районе (кто у нас будет противиться приходу богатых инвесторов?), и вскоре вся эта территория превращается в зону экономического контроля Чечни. Местное население при этом обеспечено работой и довольно, завод работает стабильно и на собственном сырье. А все налоги при этом уходят в соседнюю республику.

— Выглядит слишком фантастично, этого просто быть не может.

— Согласен, фантастично. Но кто вам сказал, что сегодняшняя фантастика не может стать завтрашней реальностью? Простой пример. Если бы еще год назад кто-то из нас сказал, что вскоре Россия практически без единого выстрела вернет себе Крым, кто-нибудь в это поверил бы? Тем не менее, Крым наш, и есть большая вероятность, что одним Крымом дело не ограничится.

Тут разговор переключился на украинские события, и о заводе больше не говорили. А я отправился в редакцию писать о прошедшем аукционе.

На фото: Аукционная продажа автовокзала уникальна тем, что впервые в истории Дагестана за объект была уплачена цена, близкая к рыночной

Фото: Магомед Хазамов

— А они правда могут весить 10—12 килограммов? Что-то не верится. Это ведь почти полбарана.
— Да ты на его задние лапы посмотри. Как у кутанской собаки. А ему всего четыре месяца, совсем щенок, тьфу, я имею в виду детеныш, а тянет почти на пять килограммов.
Этот диалог корреспондент «НД» услышал в субботу на выставке кроликов, организованной Союзом кролиководов республики совместно с Ассоциацией фермеров Дагестана (АФКОД).

— Все правильно, — объясняет председатель союза кролиководов Ариф Мирзоев, — у кроликов-гигантов вес больше 10 килограммов не редкость. А такого понятия, как максимальный вес, вообще не существует. Имеются экземпляры, весящие по пуду (16 кг. — «НД») и более. Главное, чтобы производители породистые были, позволяющие линию в чистоте вести. Вот этого кролика породы ризен я, к примеру, из Голландии выписал. Недешевое удовольствие, конечно, там хороший производитель в 300—400 евро обходится. Плюс стоимость клетки, плюс перевозка. Но дело того стоит, хорошие производители — это основа основ. А если учесть, что кролики приносят потомство 4—5 раз в году, и каждый раз это 7—10 крольчат, легко посчитать, как быстро окупятся ваши затраты. Поэтому я на производителях не экономлю. Недавно купил в Германии новозеландского белого, буду и эту породу вести.

Как выяснилось из дальнейшего разговора, деньги на закупку производителей и расширение бизнеса Ариф получил в республиканском Комитете малого и среднего бизнеса, выиграв грант в 200 тысяч рублей.

— Так получилось, что я начал терять зрение и прежним бизнесом (у меня была небольшая автомастерская) заниматься уже не мог, — рассказывает Мирзоев. — А поскольку без дела сидеть не могу, переключился на кроликов, которыми занимался в детстве. Сначала вкладывал свои деньги, потом подготовил бизнес-план, который неожиданно оказался востребованным. Идея такая: я довожу свое поголовье до ста голов, а потом организую кластер. Выделяю пенсионерам, безработным, представителям многодетных семей (единственное условие — наличие собственного двора) по 20 крольчих в клетках, обеспечиваю кормами и учу правильно ухаживать за питомцами. Подрощенный молодняк забираю на реализацию, выплачивая людям зарплату 10 тысяч рублей в месяц. Тем, кто захочет отделиться, — зеленая улица: они могут выкупить свое маленькое маточное стадо и дальше работать самостоятельно.

Дело это достаточно прибыльное — одна породистая крольчиха дает в год до ста килограммов востребованного диетического мяса. А поскольку сегодня 70% детей рождаются аллергиками, спрос на него постоянно растет. Но я лично кроликов на мясо выращивать не собираюсь, основной упор решил сделать на племенной работе.

На сегодняшний день у меня 27 крольчих и восемь самцов. Все высокопородные, уже активно размножаются. К концу году планирую выйти на сто голов. Основная проблема связана с подготовкой клеток. Я ведь все по уму делаю, по науке. Нипельные поилки, система индивидуальной канализации, бункерные кормушки, вытяжка. Летом планирую кондиционер мощный установить, чтобы кролики от жары не страдали. А еще надо клетки для молодняка подготовить, примерно на 400 посадочных мест. В общем, работы впереди хватает.

Да, и еще один момент. Я считаю, что основной акцент в кролиководстве надо делать именно на маленьких фермах. Кролики ведь очень нежные: любая мелочь, к примеру некачественный корм, приготовленный из протравленного зерна, может стать причиной массового падежа на ферме. Я уже не говорю об инфекциях и болезнях. Обратите внимание — кролиководы не позволяют зрителям гладить своих питомцев. Не из вредности, а потому что постоянно боятся заражения.

В 2012 году в Белиджи болезнь уничтожила ферму, на которой к тому времени содержалось более 500 кроликов. И чем крупнее ферма, тем сложнее соблюдать все необходимые меры безопасности. Маленькие фермы в этом плане защищены намного лучше. Да и в случае ЧП потери не так ощутимы.

— Идея создания кроличьих мини-ферм очень перспективна, — считает президент АФКОДа Магомед Абдурахманов, — поскольку помогает решить проблему занятости без особых материальных затрат. Наши кролиководы регулярно получают различные гранты как внутри республики, так и за ее пределами. Именно благодаря грантам нам удалось создать прекрасную ферму крестьянско-фермерского хозяйства «Уздан» в Шамхал-Термене. Так что потенциал в республике есть, и работу по созданию мини-ферм можно организовать достаточно быстро. Особенно если к ее решению подключится наш Минсельхозпрод, который до недавнего времени к кролиководству относился с прохладцей. Мы неоднократно представляли туда свою программу развития отрасли, разработанную с учетом опыта соседних регионов (в Краснодарском и Ставропольском краях, Кабардино-Балкарии, Астраханской области действуют региональные программы поддержки этого сектора экономики), но отклика не находили.

Правда, сейчас ситуация поменялась, нас наконец услышали, есть понимание того, что это действительно важная отрасль, которую надо всемерно поддерживать. Отрадно, что призовой фонд нынешней выставки выделили именно в Минсельхозпроде. Мы решили на эти деньги закупить гранулированные корма и раздать всем участникам выставки, этот товар среди кролиководов очень востребован.

— Если бы гранулированные корма изготавливались в Дагестане, — развивает тему Ариф Мирзоев, — крольчатина у нас стоила бы на треть дешевле, как, к примеру, в Краснодарском крае или на Ставропольщине. Я, например, корма закупаю в Астрахани, один килограмм обходится мне в 17 рублей, тогда как тамошние фермеры покупают его за 13. Разница ощутимая, но даже при этом мне удается добиваться рентабельности на уровне 100% (для сравнения, рентабельность традиционного животноводства колеблется где-то на уровне 20—25%).

А кроме того, нам остро не хватает места для реализации своей продукции. Смешно: есть потребность в диетическом мясе, есть производители, готовые его поставлять (только в нашем союзе более 50 человек, выращивающие более 10 тысяч кроликов), но встретиться им очень сложно. В итоге некоторые наши кролиководы вынуждены отправлять свою продукцию в Кабардино-Балкарию и Волгоградскую область. В позапрошлом номере «НД» я давал объявление об этой выставке и указывал свой телефон. Так его буквально оборвали мамаши, желающие приобрести мясо для своих больных детей. В ближайшее время планирую заняться этой проблемой. Еще в планах — организация поставок крольчатины в кардиологические отделения больниц (мировая практика говорит о том, что включение крольчатины в рацион пациентов ощутимо сокращает сроки их реабилитации).

Несмотря на то, что организаторы выставки пристально следили за тем, чтобы кроликов не трогали руками, нарушителей оказалась масса. Дети, подходящие к клеткам, согласно кивали, услышав фразу: «Кроликов гладить категорически воспрещается», и практически мгновенно опускали ладошки на мягкие спины и нежные уши. Все понятно, кролики для них — это не диетическое мясо и шкурка, идущая на шапки, а живая мягкая игрушка, не потрогать которую просто нельзя. А иначе какой смысл на эту выставку приходить…

На фото: Ариф Мирзоев демонстрирует производителя из Голландии

Вообще сивухский пазл упрямо не хотел складываться в единую картину. Единственный бесспорный факт — уничтожение теплиц и изгнание из Сивуха китайских рабочих. Но дальше — сплошные загадки. Сначала говорили, что в качестве инвесторов выступает некий китайский бизнесмен. Потом инвестором вдруг оказался дагестанец, который решил привлечь к работе китайцев. Чуть позже стали вообще говорить о том, что не было ни инвесторов, ни инвестиций. Загадки множились, а руководство республики продолжало хранить молчание.

В начале этой недели в редакцию «НД» пришел председатель сивухского СПТК «Рассвет» Кара Караев. «Так получилось, — сказал он, — что я оказался втянут в эту историю одним из первых. Давайте, я вам все расскажу, вы запишете, а потом сами решайте, публиковать это или нет».

— Впервые о китайцах я услышал в начале ноября прошлого года, — рассказал Караев. — Зашел к председателю СПК «Агрофирма Сивух» Шахбану Газиеву и увидел, что он беседует с бывшим председателем СПК Шарипом Гаджидибировым. Именно тогда Шахбан сказал мне, что китайцы просят землю для выращивания помидоров. А так получилось, что я давно уже интересуюсь работой китайских аграриев в России, собираю материалы на эту тему. Я ему сказал тогда, что китайцы используют слишком много минеральных удобрений, а также специальные добавки, химический состав которых не смогла определить ни одна российская лаборатория. Да, при этом они получают очень высокие урожаи, но никто не знает, какой вред здоровью может нанести их продукция. Кроме того, за пять лет интенсивного выращивания овощей полностью истощается гумусный слой почвы, который восстанавливается только через 5-7 лет.

Я напомнил ему, что своей земли у СПК нет, а земельный надел, о котором он говорит, находится у «Агрофирмы Сивух» в оперативном управлении. Это очень важный момент. Согласно Земельному кодексу, эту землю СПК может сдавать в аренду на один сезон — других вариантов использования не предусмотрено. А какой инвестор станет вкладывать деньги в землю с таким статусом, когда даже договор об аренде невозможно составить без нарушения закона?

После этого Газиев к разговору о китайцах не возвращался, и я был уверен, что вопрос закрыт. Но потом, 14 февраля, после пятничного намаза он пригласил к себе человек 15 для «серьезного разговора». Там он снова начал говорить о китайцах, о том, как это выгодно для Сивуха, который получит инвестиции, новые технологии выращивания продукции. Говорилось также о рабочих местах, высоких зарплатах. При этом Газиев ввел собравшихся в заблуждение, сообщив, что вопрос этот рассматривался на правлении, члены которого приняли решение о выделении земли китайским инвесторам (впоследствии оказалось, что никакого решения не было). Собственно, это и не так важно, поскольку такое решение правление вообще принимать неправомочно — земля, о которой идет речь, находится в долевой собственности сивухцев, и поэтому решение по ней должно приниматься на собрании собственников, чего сделано не было.

Между тем вскоре в Сивухе появились первые семь китайцев, которые начали привлекать местных жителей к работам по строительству теплиц и выращиванию рассады. Поскольку никакого договора с инвесторами не было (и, как я уже объяснял, быть не могло) зарплату им платили по «серым» схемам — 700 рублей в день. Правда, проработали наши женщины не очень долго — китайцы все сильнее выражали недовольство результатами их работы, а кроме того, многие наши женщины неожиданно начали болеть (люди предположили, что это связано с использованием «вредной» химии). Вскоре в Сивух завезли около 40 китайских гастарбайтеров, которые и начали работать в теплицах (со слов Шахбана, к лету должны были приехать еще 400 китайских рабочих).

Между тем в селе начало копиться недовольство. Люди через интернет интересовались китайскими технологиями выращивания овощей и постоянно натыкались на негативные отзывы. Кроме того, до сивухцев начало доходить, что их элементарно обманули — на земле, принадлежащей джамаату, хозяйничали посторонние, не было ни обещанных рабочих мест, ни зарплат. Получалось, что выгоду от всего происходящего получает в селе лишь один человек — председатель СПК «Агрофирма Сивух» Шахбан Газиев, а людям достанется только «убитая» земля, на которой после китайцев ничего не будет расти (кстати, вопреки уверениям Газиева, земля эта ни один год не отдыхала, здесь постоянно выращивались зерновые, многолетние травы, овощи).

Первый шаг предприняли женщины села. Как-то вечером ко мне зашла соседка Патимат Курбаналиева, руководитель одного из лучших женских медресе в Дагестане, и попросила помочь составить письмо-обращение к джамаату. Я, естественно, помог, и вскоре (это произошло в последний день февраля) состоялось собрание джамаата, на котором присутствовало 450 человек.

В защиту «китайского проекта» на собрании выступил всего один человек — Шахбан Газиев. Остальные же потребовали китайцев из Сивуха выселить, а джамаатовскую землю вернуть пайщикам. На разборку теплицы и сборы выделили недельный срок.

Однако решение это Шахбан выполнять не спешил. Вместо того чтобы организовать ликвидационные работы, он ходил по селу, уговаривая людей поддержать его и отменить решение джамаата. Кончилось это, как известно, весьма печально — 7 марта после пятничного намаза группа молодых людей (их было человек 150) подожгла бараки, в которых жили китайцы, и разрушила теплицы (в СМИ сообщалось, что теплицы тоже сожгли, но это не так).

Естественно, это неправильно, незаконно, но кто, скажите, в этом виноват больше — молодые люди, оскорбленные тем, что на решение джамаата наплевали, или Шахбан, который не предпринял никаких действий? Больше того, я на сто процентов уверен, что ситуацию можно было бы переломить даже 7 марта. Народ у нас хороший, старших в селе уважают. Если бы Шахбан приехал туда и попросил молодежь помочь разобрать теплицы, даю слово, ему бы помогли, и никакого конфликта бы не случилось.

В принципе, ситуацию могли бы спасти и работники правоохранительных органов. Сразу после собрания джамаата я поехал в Хасавюрт к своему знакомому — заместителю прокурора района Гази Рамазанову, которому рассказал о ситуации в селе. Я попросил его прислать в селение работников милиции, чтобы они не дали молодежи совершить противоправных поступков. Он услышал меня, и 7 марта в Сивух приехали работники милиции. Но при этом они следили только за тем, чтобы не обидели китайцев (которых и так никто не собирался обижать), а вот имущество защищать не стали.

Сейчас идет следствие, выявляются зачинщики, которым предстоит возмещать нанесенный ущерб. Кстати, с заявлением о возмещении ущерба в правоохранительные органы обратился молодой житель села Касум Багадуров. Неожиданно выяснилось, что в качестве инвестора выступал именно он. При этом каждый житель села прекрасно знает, что этого просто быть не может — ни денег, ни техники у Касума нет и никогда не было. Попросили человека подписать несколько бумаг, вот он и согласился, не подумав. Это не просто предположение, об этом Касум рассказал в телефонном разговоре своему товарищу. Который во время того разговора включил громкую связь в присутствии свидетелей (сейчас распечатка этого разговора хранится практически в каждом доме в Сивухе — еще бы, такой неожиданный, прямо-таки детективный поворот).

Кстати, первое дело об административном правонарушении будет возбуждено как раз против Багадурова — за то, что незаконно использовал труд гастарбайтеров.

Теперь о сумме ущерба. В заявлении речь идет о 4 миллионах рублей (сюда включена стоимость рассады, самих теплиц). Но дело в том, что рассада как раз не пострадала — мы знаем водителя, который вывез ее из Дагестана (он сейчас в Питере, а то бы я его привел в редакцию). Вывезены и сами теплицы (они легко разбираются, поскольку состоят из деревянных конструкций и полиэтиленовой пленки). По нашим оценкам, стоимость двух сгоревших деревянных бараков составляет от силы 150 тысяч рублей.

Собственно, история с китайцами превратила всех нас в детективов. Так, в ходе расследования мы неожиданно выяснили, что Сивух — не единственное селение в Дагестане, жители которого запретили этим самым китайцам работать на своей земле. Оказалось, что сначала они хотели выращивать помидоры в Юждаге, но потом люди там начали возмущаться и выгнали их оттуда. Правда, без скандалов и поджогов, поэтому эта история не стала достоянием СМИ.

После этого китайцы (а вернее, люди, которые за ними стояли) начали срочно искать землю. В Хасавюртовском районе они сначала обратились к саситлинцам, но получили отказ. Потом безуспешно пытались договориться с ичичалинцами. Потом просили земельный участок у цилитлинцев, но те тоже им отказали. В итоге они оказались у нас.

История, безусловно, очень темная. С одной стороны имеется налицо факт выделения денег, но инвестициями их назвать нельзя. Потому что финансирование осуществлялось без всякого договора. Ну а дальше список нарушений только рос: незаконное выделение земли, находящейся в оперативном управлении, «серые» схемы оплаты труда, привлечение гастарбайтеров, не имеющих права работать в России (у них на руках были туристические визы до 21 марта), и многое-многое другое. Собственно, поставить крест на этом проекте могло бы любое ведомство — налоговики, миграционная служба, службы, следящие за исполнением земельного законодательства, но никто из них этим не озаботился.

После того, как Кара Караев закончил рассказывать о сивухской эпопее, корреспондент «НД» попытался выяснить у него, кто, по его мнению, за всем этим стоял. На этот вопрос Караев ответил не очень охотно, назвав лишь имя посредника — некоего Мурадбега. В ходе дополнительных расспросов выяснилось, что брат этого Мурадбега (фамилия названа так и не была) является большим начальником и депутатом Народного Собрания Дагестана, а кроме того, вхож в высокие кабинеты. Очевидно, последнее обстоятельство и стало причиной того, что высокопоставленные республиканские чиновники, по существу, закрыли глаза на сивухский конфликт.