Мнения экспертов относительно мебельной отрасли в Дагестане разнятся. Одни наряду со строительством считают ее наиболее динамично развивающимся сектором реальной экономики. Другие особой динамики не видят, ссылаясь на невысокую налоговую отдачу этого вида производства. Чтобы разобраться, кто из них ближе к истине, корреспонденту «НД» пришлось провести небольшое расследование.
Как удалось выяснить, первым производителем мебели в республике стал ныне не существующий кооператив «Модерн». Предприятие выпускало два вида кухонь (второй, «усеченный», предназначался для малогабаритных «хрущевок»), изготовлявшихся из 16-миллиметровой фанеры, обклеенной буковым шпоном. Фасады производились из бука и выглядели по тем временам весьма достойно. А поскольку дело происходило на самой заре перестройки, спрос на продукцию «Модерна» был поистине ажиотажным. Очередь растянулась аж на два года, при этом все заказчики внесли деньги авансом! Самое смешное, через два года «Модерн» производство мебели заморозил. Выдав последнюю кухню клиентам, кооператив начал выпускать деревообрабатывающие станки, заложив тем самым основы дагестанского мебельного производства.
Но основной вклад в его становление внес не «Модерн», а… краснодарские армяне. Дело в том, что на самой заре перестройки в селах вокруг Краснодара возникли сотни маленьких мебельных цехов, выпускающих «краснодарскую» мебель. Владели ими, как правило, армяне, поставившие перед собой задачу заполнения мебельного вакуума на северокавказском рынке. Продукция их была простой и очень дешевой. Как раз то, что было нужно на тот момент небогатому Дагестану, который вскоре стал одним из главных потребителей этой продукции. Наши «Камазы» в «мебельных» селах Краснодарского края практически были прописаны, сутками дожидаясь отгрузки. Такое положение длилось несколько лет, но вскоре поток дагестанских «Камазов» начал стремительно мелеть.
Виной всему оказалась предприимчивость наших земляков. Вот характерная история тех лет, записанная корреспондентом «НД» на махачкалинском мебельном рынке: «Как-то, я застрял в одном из краснодарских «мебельных» сел на четыре дня. К исходу второго я от безделья начал ходить по местным цехам. И вскоре понял, что ничего сложного в мебельном производстве нет, при наличии самого примитивного оборудования подобную мебель вполне можно производить и в Дагестане. Вернувшись домой, я закупил все необходимые станки и начал выпускать два вида «дагестанских» спален из ламинированного ДСП. Сначала они не «пошли» (дагестанская мебельная продукция наших земляков не заинтересовала). Тогда я обозвал свои спальни «краснодарскими» и начал успешно сдавать их в мебельные магазины. Как выяснилось через несколько лет, таким умным оказался не я один. Десятки моих коллег, торгующих рядом со мной на мебельном рынке, до сих пор штампуют в примитивных цехах «краснодарскую» мебель. Сосед слева, к примеру, «клепает» компьютерные столы (раньше выпускал подставки под телевизоры), сосед справа наладил производство кухонь. Весь товар реализуется как привозной, но на самом деле произведен в Махачкале».
Следующий этап развития дагестанского мебельного производства связан с изготовлением шкафов-купе, которые из-за малогабаритности наших квартир и по сей день являются одним из самых востребованных товаров на мебельном рынке. Чутко уловив эту тенденцию, десятки предприимчивых дагестанцев открыли свои цеха, практически полностью перекрыв каналы поставок иногородней продукции. Во многом этому способствовало то обстоятельство, что организация подобного производства обходится очень дешево. По существу для изготовления шкафов-купе требуются всего два станка — формораскроечный и кромкоклеющий. Да, еще нужна дрель с набором кондукторов, чтобы сверлить отверстия под полки. Вот, собственно, и все производство. Единственная проблема тут — сильнейшая конкуренция, заставляющая владельцев этих цехов постоянно изобретать новые «фишки», позволяющие хоть в чем-то опередить соперников, дышащих в затылок.
Одни максимально снижают цену, другие сокращают сроки изготовления, третьи делают и то, и другое. О некоторых нюансах конкурентной борьбы в этом секторе корреспонденту «НД» рассказали в одной из фирм: «Так получилось, что на рынке шкафов-купе в свое время обозначилось несколько лидеров. Эти фирмы пришли на рынок первыми и много денег вложили в рекламу своей продукции. Сегодня их знают практически все, и состоятельные люди, особо не заморачиваясь, обращаются чаще всего туда. И поэтому фирмы с раскрученным именем могут позволить себя держать цены выше, чем у конкурентов. Новичкам же вроде нас (мы пришли на рынок в 2007 году) приходится значительно труднее. Цены мы вынуждены держать минимальные, да еще и сроки изготовления максимально сократили. Наша главная фишка — шкаф за пять дней — «работает» достаточно успешно. Но если бы в нашем «антиконкурентном» арсенале она была бы единственной, на сегодняшние объемы мы бы никогда не вышли. Осваивая свой, пусть и небольшой сектор в Дагестане, мы параллельно открыли два филиала — в Грозном и Москве. Первый обеспечивает пакет заказов где-то на уровне Махачкалы, ну а второй (несмотря на небольшие объемы) оказывается наиболее прибыльным, поскольку московские цены в три раза выше махачкалинских. Транспортная же составляющая при этом невелика — «Газель» до Москвы обходится около 10 тысяч рублей, при этом в нее помещается 5-6 шкафов».
Конкурентная борьба в сегменте шкафов-купе на каком-то из своих витков привела к тому, что фирмы изготовители начали выпускать новую продукцию. Которая для многих из них вскоре стала основной. Речь идет о кухнях, выпуск которых стремительно начали осваивать дагестанские производители. Самое интересное, 99 процентов изготовителей кухонь не стали заморачиваться с покупкой дополнительного оборудования (это изделие намного технологичнее шкафов-купе), а ограничились изготовлением корпусов. Фасады же при этом заказываются на стороне (Краснодар, Москва, Ростов, Белоруссия). Конечный продукт при этом меняет дагестанскую «прописку», оказываясь «краснодарским», «московским» или «белорусским». Так что добрая половина тех же «белорусских» кухонь на наших мебельных рынках — это гибридный продукт. А предприятия, которые выпускают кухни «с ноля и под ключ», в Дагестане можно пересчитать по пальцам одной руки.
В последнее время в Дагестане сформировался отряд мебельщиков-одиночек. Эти люди какое-то время проработали на фирмах, изготавливающих кухни и шкафы-купе, после чего, овладев необходимыми навыками, ушли на «вольные хлеба». Никакого оборудования (кроме дрели и шуруповерта) у них, как правило, нет, а весь их «начальный капитал» состоит из предприимчивости и знания рынка. Который сегодня настолько перегружен, что фирмы, торгующие комплектующими (теми же ламинированными плитами, к примеру), стараются предложить своим клиентам дополнительные услуги. В частности, во многих из них можно не только приобрести эти самые плиты, но и порезать их «в размер», а также обклеить кромки. После чего мебельщику-одиночке остается только просверлить необходимые отверстия и собрать тот же шкаф-купе. При получении заказа на кухню он дополнительно заказывает на стороне фасады (как правило, через фирму, в которой ранее работал). Самые продвинутые одиночки вскоре покупают контейнеры на мебельных рынках, где начинают торговать своими изделиями, рекламируя их при этом как чисто «белорусский» («московский», краснодарский») товар.
Учитывая достаточно быструю окупаемость вложений в мебельное производство, многие серьезные бизнесмены открыли в республике свои предприятия. Несколько лет назад мебель, изготовленная в Дагестане, впервые пересекла границы республики и начала успешно продаваться на российском рынке. «Окно в Россию» прорубил предприниматель из Кизилюрта Халипа Халипаев. На заре перестройки он, как и многие, возил мебель из Краснодарского края, затем открыл небольшой цех, где выпускал «краснодарскую мебель» кизилюртовского разлива. Но однажды поехал за очередной партией фурнитуры в Краснодар и попал на международную мебельную выставку.
«Зашел я на эту выставку и понял, что живу в каменном веке. Я ходил по залам, раскрыв рот, и спрашивал, спрашивал, спрашивал. И к закрытию выставки пришел к однозначному выводу: если я достаточно быстро не перейду на более высокий уровень производства, через несколько лет мне не останется ничего другого, как закрыть свой цех и заняться поисками новой работы. В итоге я прямо в Краснодаре договорился о закупке самого современного немецкого оборудования для производства мебели.
Кстати, с тех пор я не пропустил ни одной выставки. Мне было неважно, где она проходит — в Белоруссии, Германии или Италии, я знал, что потраченные время и деньги в скором времени окупятся сторицей, поскольку лучшей школы, чем выставка, для производителя не существует. В 2009 году я впервые поехал на мебельную выставку не в качестве зрителя, а как полноправный участник — на всемирной выставке мебели в Краснодаре мои изделия соседствовали с продукцией самых известных производителей из Германии, Италии, Турции, Белоруссии, Китая. И при этом мне не было стыдно за мою мебель, бедным родственником я себя совсем не ощущал.
И действительно, чем я хуже? Оборудование — самое современное, материалы экологически чистые. Дизайн, в общем-то, на уровне. Кстати, с дизайном я особо мудрить не стал — поездил по салонам, отобрал самые ходовые образцы, просмотрел кучу каталогов, выбрал наиболее перспективные, на мой взгляд, гарнитуры, слегка переработал все и запустил в производство. Ничего зазорного в таком подходе нет, сегодня даже самые крупные мебельные предприятия не всегда имеют в штате дизайнеров. Повсеместной стала практика, при которой белорусы копируют изделия итальянцев, россияне повторяют изделия белорусов, ну а китайцы клонируют мебель всех известных мировых производителей.
Сегодня на моей фабрике выпускается около 20 видов кухонь, полтора десятка спален, множество шкафов, кроватей, мягкой мебели. Качество не хуже, чем у тех же белорусов, цена же при этом почти вдвое ниже. Недавно первым в Дагестане закупил оборудование для производства гнутых фасадов и уже выпускаю несколько видов изделий, которых никто из конкурентов повторить не может. Правда, в Дагестане мою мебель не очень знают. Наши люди местный товар не покупают. Им не качество подавай, а бренд — чтоб было чем перед соседями хвастать. И плевать, что этот «итальянец» слеплен в Хасавюрте, главное, есть престижное название.
У российского же покупателя «понтов» меньше, его больше соотношение цена-качество интересует. Поэтому мебель моя «буксует» в Махачкале, но при этом весьма успешно продается в Ростове, Краснодаре, Ставрополе, Ульяновске. Заметьте, это все регионы, где имеется серьезное мебельное производство. И, тем не менее, моя мебель идет, и число заказов, хвала Аллаху, растет. Все потому, что сегодня ни на одной фабрике в Краснодаре нет такого оборудования, как у меня. В Ставрополе до недавнего времени всего два предприятия могли на равных конкурировать со мной в этом вопросе. Ну а после запуска новой линии я резко ушел вперед, и им теперь придется меня догонять, чтобы не потерять место на рынке.
Сейчас практически все гаишники на трассе Ростов — Баку знают мою продукцию. А раньше — везут мои ребята мебель в тот же Краснодар, и милиционеры на постах интересуются: «Это что, возврат?». Им трудно представить, что какая-то фабрика из провинциального дагестанского городка отгружает свои изделия в мебельные центры Юга России.
В ноябре я повез свою мебель на международную выставку в Москву, где подписал кучу протоколов о намерениях. С тех пор дома бываю только наездами — езжу по России и заключаю новые договора. Моими покупателями уже стали Сургут, Тюмень, города средней полосы. Сейчас собираюсь в Белгород. Одно плохо — все покупатели настаивают, чтобы я доставлял свою мебель в Москву, поскольку в Дагестан за ней они ехать боятся…».
Источник: http://www.ndelo.ru/one_stat.php?id=6546