Руслан Ибрагимович Ибрагимов. 32 года. Родился в Махачкале. Родители — Ибрагим Магомедсаидович и Хавват Мамаевна — уроженцы Каякентского района. Имеет три высших образования. Окончил арабо-французское отделение факультета иностранных языков ДГПУ, юридический факультет ДГУ, факультет права Сорбоннского университета во Франции. Свободно владеет французским и итальянским языками. Работает переводчиком в Париже. Пишет докторскую диссертацию.
— Знаменитый на весь мир вуз в Латинском квартале Парижа. Гордость французской науки. Не всякий, даже француз, имеет возможность получить образование в Сорбонне. А как это удалось тебе? У тебя, наверное, очень богатые и влиятельные родители?
— Я ведь далеко не первый из кумыков, кому покорилась Сорбонна. Джалал Коркмасов, Рашитхан Капланов, Шейх-Али Дауд тоже выпускники Парижского университета. Но в отличие от них я не дворянско-княжеского рода. Отец до последнего времени возглавлял Республиканский автоцентр "КамАЗ", мама — врач по профессии. Сейчас оба на пенсии. Так что записать нас в олигархи довольно трудно.
— Но почему Франция, а не что-нибудь поближе? Скажем, Турция или Прибалтика. Может, не так престижно, но зато дешевле…
— Ну, во-первых, не забывай, что я закончил французское отделение пединститута. И мои знания языка, культуры, истории Франции в той же самой Турции или в любой другой стране остались бы просто невостребованными.
А то, что в Европе могут учиться только дети богачей и толстосумов, это выдумки наших чиновников от образования и журналистов. Я, будучи студентом факультета права Парижского университета, ежегодно платил за учебу всего 300 евро. Правда, не всегда вуз мог обеспечить приезжих студентов жильем. Приходилось снимать квартиру. А Париж, сами знаете, город не дешевый.
— Не слишком ли требовательны и придирчивы были французские преподаватели к заезжему абитуриенту?
— Требования и отбор действительно были жесткими. Проще было тем, кто, имея при себе кипу всевозможных рекомендаций, поступали по обмену с вузами. Мне же приходилось рассчитывать лишь на свои знания и интуицию. То, что у меня за плечами уже было два высших образования, несомненно, очень помогло. Кроме того, зная, что приемная комиссия предъявляет серьезные требования к знанию абитуриентами французского языка, я записался в частную школу, где несколько месяцев совершенствовал и оттачивал свой разговорный французский.
— Теперь, когда учёба осталась позади, тебе есть что сравнить, сопоставить. В чем, по-твоему, особенности, различия европейского и отечественных вузов?
— Если оставить в стороне материально-техническую сторону вопроса и говорить только о методах обучения, то в европейских вузах, как бы это странно ни звучало, не готовят всесторонне развитых эрудитов. Здесь очень мало внимания и часов уделяют предметам, которые не имеют непосредственного отношения к той науке, которую вы изучаете. Студент юрфака может не знать, где находится Австралия, или, скажем, в каком году произошло Бородинское сражение, но все, что связано с его будущей профессией, он будет знать досконально.
— Лет пять-шесть тому назад, как раз в те годы, когда ты учился в Сорбонне, в университете преподавал бывший мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак. Не приходилось с ним встречаться?
— Непосредственно нам он лекции не читал. Хотя очень часто бывал на нашем факультете. Замечая Собчака в метро, все время удивлялся, почему такой известный, состоятельный человек не пользуется автомобилем.
Коль вы спросили о преподавателях, не могу не упомянуть имя доктора римского права Нажмутдина Баммата, сына известного Гайдара Бамматова из Капир-Кумука. В Сорбонне до сих пор с большой теплотой вспоминают ученого. О его загадочной смерти много писали французские газеты.
— Если студенты не знают, как ты говоришь, где находится Австралия, то я представляю, каковы их познания о Дагестане…
— Нет, как раз о Дагестане они знают больше. Но всё как-то в негативном плане — чеченская война, исламский радикализм, терроризм… Вообще французов мало интересует остальной мир. Они не хотят вникать в чужие проблемы — свои бы расхлебать. Смотришь в теленовостях — бегущей строкой сообщают о погибших в Ираке и тут же следом дают репортаж на пять-десять минут о несчастном мальчике из Марселя, потерявшем любимую собачку.
— Над чем ты сейчас работаешь?
— Заканчиваю работу над докторской диссертацией. Пишу о проблемах правовых взаимоотношений России с независимыми государствами Средней Азии. Предваряя твой вопрос, сразу скажу, что я очень хотел выбрать тему, как-то связанную с Кавказским регионом. Но на таком среднеазиатском выборе настоял мой научный руководитель. Он известный юрист, с русскими корнями, имеет адвокатскую контору как в Париже, так и в Москве. После защиты планирую перебраться в Канаду во франкоязычный Квебек, преподавать политологию в одном из местных университетов.
Сейчас нахожусь в отпуске среди близких и родных, помогаю младшему брату Саиду организовать частную школу по обучению иностранным языкам. Он так же, как и я, закончил иностранный факультет педуниверситета.
— И как тебе показалась наша вся в строительных лесах столица?
— Махачкала, конечно же, не Париж. Да я и не хочу их сравнивать. Наш город должен иметь не похожий ни на какой иной город свой неповторимый дагестанский облик. Думаю, лет через пять мы просто не узнаем Махачкалу. Сразу видно, что у столицы энергичный, волевой, болеющий всей душою за дело руководитель.
— Что бы ты пожелал своим сверстникам, молодым читателям нашей газеты?
— Не унывать и никогда не падать духом. Как бы далеко тебя ни забросила судьба, не забывать отчий край, родной язык, близких и друзей.
Источник: http://www.kumukia.ru/modules.php?name=Pages&cid=856