В этом году 200-летний юбилей «отмечал» наиб имама Шамиля и военачальник Хаджи-Мурат. По случаю праздника в родном селе знаменитого наиба времен Кавказской войны — Хунзахе — 27 августа состоялись мероприятия, воссоздающие события и атмосферу XIX века. Был реконструирован исторический эпизод похищения Хаджи-Муратом ханши.
Отметить юбилей собрались многочисленные потомки героя, среди них и известный российский архитектор Никита Шангин. Корреспондент «НД» встретился с праправнуком военачальника и выяснил, как это Никита Генович является потомком Хаджи-Мурата Гитиномагомедовича и почему он никогда не поедет в Кубачи.
— Я на 1/4 аварец — потомок по женской линии. Наша русская ветка рода Хаджи-Мурата — самая младшая из всех его потомков, соответственно мы генетически наиболее близки к нему. Самая близкая его родственница сегодня, моя мама, — всего лишь правнучка. Моя бабушка Умма Муратовна, умершая в 1987 году, была внучкой Хаджи-Мурата. А я с сестрой Ксенией — праправнуки. Мы его четвертое поколение. Это произошло потому, что моя бабушка — последняя дочь последнего сына Хаджи-Мурата — Хаджи-Мурата-младшего, который родился после гибели отца в ауле Харахи в зиндане, куда Шамиль поместил семью наиба. Бабушка говорила, что своего отца не помнит.
А оказались мы в центральной части России благодаря хаджи-муратовскому характеру моей бабушки Уммы. Она первая из горянок стала женщиной-врачом и вышла замуж за русского.
Она училась в Москве в 20-е годы на медицинском факультете МГУ, который, когда она заканчивала учебу, отделили и сделали Медицинским институтом. Жила в общежитии вместе с родной сестрой моего дедушки Николая Белова, который учился в МВТУ имени Баумана на строительном отделении. Дедушка пришел навестить свою сестру и встретил свою любовь. Потом уже нам рассказывает: «Сидит такая… Косы черные! Брови дугой! Глаза как бриллианты сверкают! Смотрю и решил: будет моя!».
С гордостью рассказывал, как ее добивался. У них «амуры крутились», еще студентами они полюбили гулять возле Новодевичьего монастыря в Москве. Когда уже старенькие стали, мы на такси повезли их туда, и они сидели на лавочке, за ручки взявшись. Но вообще они были как в песне Окуджавы — вместе маются друг с другом, а в разлуке плачут. Настолько они были разными людьми, что все время цапались, ругались, расходились, сходились, но друг без друга не могли.
— Вы всегда знали, что являетесь потомком наиба?
— Да, конечно. Я осознавал это, но культа никакого не было. Прививалось с детства, что это ответственность и никакой не предмет для гордости. Мол, смотри, ты должен соответствовать такому родству.
— Много у вас родственников? Поддерживаете связь?
— Мы десять дней тут, и у меня такое впечатление, что все дагестанцы мне родственники. Каждый день мы обнаруживаем новых родственников.
Пришла бумага, и, ничего не скажешь, дома она не задержалась. В 18 лет ее мобилизовали, и она участвовала в организации детских домов после гражданской войны. Бабушка рассказывала, что всегда тянулась к медицине, а тут на ее руках умирала мама, а она ничего не могла сделать. При первой же возможности она поехала в Москву и поступила на врача.
— Вы были в Хунзахе. Сердце екнуло?
— Конечно! Я бывал раньше в Дагестане, но в Хунзахе не был. Последний раз это был 1987 год, когда мы бабушку хоронили здесь. Она завещала, чтобы ее похоронили на родине. Но потом наступили довольно тревожные времена, которые не располагали к путешествиям в регион. Да и обстоятельства не складывались, как хотелось бы, а тут 200 лет в этом году и нельзя было не поехать.
— Некоторые критики считают, что «Хаджи-Мурат» — лучшее произведение Толстого. А как на ваш взгляд?
Вот эти горизонты жизни поразительно соединены, органичные, быстрые, логичные переходы. Начнется какой-то один приближенный фокус и раз — расширяется до космических охватов, и опять раз — на личную какую-то судьбу уменьшился. Как описана там смерть русского солдата Агеева! Читаешь, и горло перехватывает. А гибель самого Хаджи-Мурата… Это просто масштаб Данте. А какой язык у этой вещи — сжатый, лаконичный, не похожий на язык «Войны и мира». Я недавно ее снова перечитал, и снова мурашки по коже.
— А в жизненных ситуациях проявляется бурная аварская кровь?
— Спросите у моей жены.
Переадресовываю вопрос Татьяне и получаю уверенный ответ:
— Бывает вспыльчивость такая. Когда ему кинжал подарили, подумала, что зря вы это, зря. Он и без кинжала хорош.
— Мне кажется, что в этом плане мой взрывной характер — это кавказская кровь, но не натура моего предка, — продолжает Никита Генович. — Хаджи-Мурат был невероятного самообладания человек и абсолютно не был подвержен бурным эмоциональным реакциям. Обладал такой силой воли, что мог подавлять в себе реактивы.
— Вы не первый раз в Махачкале. Расскажите, как вам архитектурный облик города.
А автомобильное движение в городе — это нечто. Говорят, что вождение в Москве — это один год за три. А в Махачкале — один год за десять. Я такого ужаса за рулем за весь свой стаж вождения не испытывал. Мне казалось, что каждая машина норовит меня протаранить и каждый пешеход норовит кинуться мне под колеса.
Вообще перекрытие старых домов скатными крышами — это убийство уникальной архитектуры Дагестана. Это немыслимое варварство! Масса вполне доступных технологий в наше время, позволяющих решить конструктивные и эксплуатационные проблемы.
Можно наполнить дома современным уровнем комфорта не в ущерб внешнему виду. Мы были в Испании в Пиренеях, которые чем-то напоминают Дагестан. Там чисто, аккуратно, и у них крыши крыты тесаными каменными плитами. Есть горячая вода, кабельное телевидение, кондиционеры — вся начинка современная, но при этом везде деревянные рамы на окнах, каменные стены, крыши, как веками сложилось.
Антисанитария — отдельная тема. Просто не понимаешь, как вообще среди такого живется. Скажу о визуальном мусоре — трубы газопроводные, столбы, провода, которые можно проложить под землей, скрыто. Это давным-давно известно и используется в европейской практике и даже в азиатской практике.
Это наплевательское отношение уводит туристов и деньги из республики. Я кричу на всех конференциях, что культурное наследие — это не бантик, не развлекуха и не удел ублажения избранных, а национальный ресурс. Ресурс, который, в отличие от газа и нефти, при определенных условиях может быть вечным.
НОВОЕ ДЕЛО
Автор : Патима Гасанова http://onkavkaz.