Новый Куруш: 60 лет без жалоб

Передача дагестанских земель Азербайджану – дело не нашего времени, а традиция, идущая еще с советских времен. Например, в 1952 году партийный руководитель Дагестана Абдурахман Даниялов передал Азербайджанской ССР часть территорий Докузпаринского и Ахтынского районов ДагАССР.

На переданных Азербайджану территориях веками жили лезгины. В результате действий Даниялова старинный дагестанский аул Фильфиль вошел в состав Азербайджана, а равнинные районы севера Дагестана пополнились выходцами с высокогорного юга республики – жителями аулов Куруш, Ихир, Куруквар и Маца.

«Главной хозяйственной деятельностью горных курушцев и ихирцев в то время было скотоводство. Только у трех колхозов овец тогда было более 100 тысяч голов. Однако в начале 50х годов первый секретарь компартии Азербайджана Багиров одним росчерком пера лишил их отгонных пастбищ. Перед курушцами, а также ихирцами стала проблема переселения на равнину». Так писал о данияловском переселении горцев историк Алимурад Вердиханов.

Вынужденные переселенцы с гор надеялись, что их переселят на равнину возле Дербента, ближе к историческим ареалам проживания лезгин. Но власти решили подругому. Горцев переселили в Хасавюртовский район, в «Конезавод» – место, где до революции был конезаводческий русский хутор. Вынужденные переселенцы стали постепенно вживаться в непривычные для них условия хасавюртовской низменности, знакомиться с малопривычной для них этнической палитрой севера Дагестана. Переселенческий поселок лезгин в 1953 году стал селом Новый Куруш. А бывшие курушцыновокурушцами.

На равнине жить лучше стало

Будет лукавством говорить, что горцы восприняли Хасавюртовский район как концлагерь. Это совсем не так. Некоторые лезгины с гор восприняли свой новый дом как раз хорошо: пахотной земли и пастбищных угодий много, дома просторные, есть хорошие дороги. Кизляр, Хасавюрт, Махачкала – совсем рядом. Власти советского Дагестана посчитали переселенческий эксперимент удавшимся и продолжили его. Вскоре в Новый Куруш стали прибывать новые жители. Трудолюбивые горцы сразу занялись садовоогородническими работами. В высокогорном Старом Куруше пахотной земли практически нет. Люди веками жили тем, что разводили овец, которых потом выменивали в соседнем Азербайджане на хлеб, овощи, другие продукты. Земельные угодья, выделяемые новокурушцам от государства на новом месте, казались лезгинам огромными.

Люди ехали в Новый Куруш целыми семьями. Семьи у горцев большие. Чтобы семья была сытой, нужен большой ухоженный садогород. Переселенцы заботливо ухаживали за землей, не жалели для нее поливной воды. Потом они стали обнаруживать странные вещи. Вода на огородах, вместо того чтобы уходить в глубь почвы, застаивалась на ней. Плодородный слой засаливался, воздух становился сырым и тяжелым как на болоте. Где сырость – там и туберкулез, кишечные инфекции. Курьезный факт: в 50х и 60х годах поликлиники и больницы Дагестана стали пополняться курушцами, доселе славившимися на весь Дагестан богатырским здоровьем. Умеренный климат равнины оказался для жителей суровых высокогорий губительным. Виной тому было отсутствие в Новом Куруше системы отвода почвенных вод. А если быть еще точнее – волюнтаризм и головотяпство тогдашних властей ДагАССР . Обладатель высокого парткабинета рассуждал по принципу: главное переселить людей, а дальше они сами какнибудь устроятся. Людей переселили, люди не жалуются, значит, все хорошо, и можно докладывать в Москву об успешном социалистическом эксперименте Махачкалы.

Товарищи-экспериментаторы потом получали из рук советских вождей награды и премии. А вожди, читая реляции о том, что жить горцам стало лучше и веселее, явно не догадывались об одной важной вещи. Если дагестанец никому не жалуется, то не от того, что ему хорошо, а оттого, что не привык жаловаться на жизнь.

– Слезами горю не поможешь, – говорит Мамед Юсупов, депутат собрания села Новый Куруш. – Хотелось бы воды в дома, но как ее проведешь? Это денег стоит. Обходимся без водопровода. Те, у кого есть машина с прицепом, нагружают прицеп баками, и ездят за водой. Те, у кого машин нет, ходят с ведрами. Если нет водопровода, то и санузла нет. Туалеты все на улице. Нет канализации. В советское время начали делать лотковые сети. Вели по главной улице села, не довели, остановились чуть дальше середины улицы. Старались сделать отвод почвенных водных масс, начинали делать, до конца пока ничего не довели. Сейчас вряд ли доведем. По крайней мере, в течение ближайших пяти лет – точно.

Дагестанская Валетта: вода на вес золота

На 2013 год в Новом Куруше насчитывается примерно восемь тысяч населения. По числу жителей Новый Куруш может считаться даже не аулом, а небольшим городом. Вроде Валетты – столицы средиземноморского государства Мальта. В столице Мальты живет столько же жителей, сколько и в этом ауле. Но если жители мальтийской Валетты нежатся в итальянских ваннах, то жители «дагестанской Валетты» не могут себе позволить принять даже обычный душ. И вместо уютных кафельных санузлов, какие есть на Мальте, в «дагестанской Валетте» – дощатые будки «типа сортир».

– Вода в Новом Куруше на вес золота, – говорит Мамед Юсупов. – Во всем Хасавюртовском районе так. В горных районах воду дают родники, на равнинах – реки. А там, где рек нет, выходили из положения с помощью бурения скважин. В советское время, когда были колхозысовхозы, проблема с водой решалась проще. Собирали людей, бурили скважины, потом пользовались ими. В последние 1520 лет не пробурили ни одной скважины, за старыми не следили.

По словам депутата, сейчас обсуждается проект подачи воды через магистральную линию, которая пойдет от райцентра Бабаюрт. Начали строить эту линию достаточно давно, но включение в нее Нового Куруша – дело совсем недавнего времени. Результат уже есть: в селе появились обводки с кранами. Самой воды пока нет, но трубы с кранами есть. Раньше и их не было.

Магистральная линия водоснабжения до Нового Куруша пока не дошла. На это нужны деньги, а таких денег в бюджете села нет. Сельчане обращаются по поводу своей воды в Махачкалу, но столица Дагестана тоже разводит руками: деньги есть, деньги будут, а сейчас на ваши нужды денег нет. Подождите.

Та же самая история – с земельными наделами, которыми власти Дагестана обещали обеспечить каждую многодетную семью. Исторически так сложилось, что в дагестанской семье было много детей. В нынешнем Дагестане люди хотят сохранить этот уклад. Если детей в семье много – значит, род будет крепче. Участки – дело хорошее, но только тогда, когда они есть на балансе районных администраций. Когда их на балансе нет, никакой президентский указ о помощи многодетным семьям не поможет.

– На балансе администрации Хасавюртовского района нет ни одного свободного участка земли,– говорит глава Нового Куруша, – Изза отсутствия земельных участков на балансе района целые группы жителей района остаются вне зоны действия постановлений республиканской власти о поддержке незащищенных слоев населения. Я на днях ездил по этому вопросу в Хасавюрт, просил районных чиновников перевести на баланс хотя бы 2025 гектаров земли на нужды незащищенных категорий населения. Особенно это актуально для многодетных семей. Из этих разговоров я понял, что перевод земли с одной категории на другую – это вопрос, который в Дагестане может тянуться годами. Земельный вопрос – один из самых больных у нас в республике. Даже бывшую колхозную землю, которая сейчас превратилась в пустыри, трудно перевести на районный баланс, несмотря на то, что она уже много лет ничейная. Я только не понимаю, почему это так.

По данным главы села, на рассмотрении районной администрации сейчас находится более тысячи заявлений о предоставлении земли на льготных условиях. «Многодетная» часть этих заявлений – чуть более двухсот. Процент отказа по «земельным» заявлениям – 80% от общего числа. К сожалению, заявления от многодетных семей составляют основную часть «отказного» процента. Причина: свободных земель на балансе сейчас нет, и вряд ли появятся в ближайшем будущем.

Спортзал – мечта спортсменов

 

Главу села Новый Куруш зовут Рафик Юсупов. Он стал мэром дагестанской Валетты в октябре 2010 года. С тех пор его жизнь проходит в основном за рулем машины. Рафик Юсупов ездит то в Хасавюрт, то в Махачкалу. В основном решает проблемы с водоснабжением. На восемь тысяч человек нужно много воды. И кроме воды проблем в селе много. Например, в селе до сих пор нет детского садика. Да и школы оставляют желать лучшего.

– У нас есть две школы. По сравнению со многими селами Дагестана, где школ вообще нет, мы счастливые люди, – говорят новокурушцы. – Но учатся в них в три смены. Все потому, что школы не приспособлены на такое количество учащихся. Школа № 1 была построена в 1953 году. В ней нет столовой, спортзала, туалеты на улице. Вторую школу сдали с серьезными недостатками в 70х годах. В ней спортзала тоже нет, хотя число часов по физкультуре с недавнего времени увеличено. Учителя нашлись, деньги на зарплату есть, а заниматься негде. Веснойлетом еще както можно на улице позаниматься, а осенью и зимой уже никак. Для лыж наш ландшафт не годится, да и хорошие лыжи стоят дорого. Для коньков нужен каток и опять же деньги на него. Даже в футбол у нас не поиграешь, потому что нет нормального стадиона.

Нет спортзала… Над селом, давшим России многих известных спортсменов – боксеров, борцов, тяжелоатлетов, судьба будто посмеялась.

– Все любители бокса в России знают Хабиба Аллахвердиева. Он наш, курушский, – с гордостью говорят жители дагестанской Валетты. – В этом году победил чемпиона по боксу из Франции. Нашего Хабиба упоминал в своем интервью Майк Тайсон. Таких ребят, как Хабиб, у нас много. Им хочется, чтобы в селе был спортзал. Ребята предоставлены самим себе. Как представляется возможность поступить куданибудь в спортшколу, они сразу уезжают и редко когда возвращаются назад. Пять или шесть наших борцов уехали в Белоруссию, сейчас выступают за эту страну на международных соревнованиях.

– Для молодежи нет никакого досуга, – говорит один сельский депутат. – В основном, ребята у нас спортивные, крепкие, а приложить свою склонность к спорту им у нас негде. Например, коекто из наших ребят открыл для себя мини­футбол и ездит заниматься в райцентр, за 30 километров от села. Кому выпадает шанс покинуть село, тот сразу использует его. А остальные ждут этого шанса. Никаких перспектив для молодежи тут нет. И добавляет: «Разве что кроме религии».

Как из одной мечети получилось две

В Новом Куруше нет ни спортплощадки, ни хорошего клуба, ни приличной библиотеки. Единственная духовная отдушина тут – мечеть. Их в «дагестанской Валетте» целых две. В одной молятся последователи суфийского ислама, в другой – «чистого». Близкое соседство двух диаметрально противоположных направлений ислама вносит в жизнь Нового Куруша свои сложности и проблемы. Проблемы религии порой оказываются сложнее, чем проблемы экономики. Точнее, одна проблема сплетается с другой, подобно перекрученным корням больного дерева.

Глава села рассказывает: раньше в селе была только мечеть, суфийская. Из нее както ушел навсегда имам. То ли ему было сложно, то ли еще что, никому толком не ясно. «Ко мне тогда подошли наши аксакалы и сказали, что село большое, мусульман много, нужен новый имам. Они предложили организовать для этого большой сельский сход, где джамаат должен решить вопрос об избрании нового имама», – говорит Рафик Юсупов. Сход состоялся, джамаат избрал нового имама.

Потом салафиты начали возмущаться: имама должны избирать только прихожане мечети, а не сельский сход, сельский сход – это собрание вчерашних коммунистовбезбожников, и в тому подобном духе. Потом начались претензии: и молятся тарикатчики неправильно, и Коран толкуют неправильно, и вообще у них все неправильно.

– Новому имаму стали угрожать. На меня тоже посыпались угрозы, – говорит глава села. – Мне сказали: ты тут власть светская, поэтому не лезь. А как я могу не лезть, если народ доверил мне решать все вопросы села? Выбор имама – это вопрос всего села. Мы же не джамаата выбираем имама, а для всех сельчан. А потом ко мне стали приходить суфисты. Говорили, что не могут молиться вместе с салафитами. Каждый день в мечети происходят драки, людям разбивают головы, рукиноги ломают. Как джуманамаз, так кровавые драки в мечети. Это ненормально. Вопервых, пятничный намаз – это время смирения человека перед Всевышним. Вовторых, эти драки настраивают сельчан друг против друга.

После салафитских возмущений, вызванных всенародными выборами нового имама села Новый Куруш, суфистам стало там просто невозможно молиться.

Тарикатская община тогда попросила у главы села выделить им помещение для молитвы. Рафик Юсупов передал суфистам заброшенную постройку, поставленную, наверное, еще первыми переселенцами. Теперь в селе две мечети: одна тарикатистская, другая салафитская. Число салафитов с каждым днем увеличивается.

Салафитскосуфийский «диалог»

 

Причина отнюдь не в образе жизни «чистых» мусульман. Живут салафиты ничуть не праведнее суфистов. От того, что ты не куришь, не пьешь и закопал глаза в Коране, ты праведником не стал. В селе считают, что салафиты завоевывают души людей большими деньгами. Где деньги – там сплоченность и влияние, где сплоченность и влияние, там сила и власть.

– А в целом, я замечаю такую вещь: когда нет работы, нет культурного досуга, нет денег, тем же салафитам легче заманивать к себе людей, чем когда работа, деньги и досуг у людей есть, – устало говорит сельский глава. – У салафитов есть деньги и сплоченность, в этом их сила. Благодаря этому они завладели центральной мечетью. Но на этом, думаю, не успокоятся. Им мечети мало. Салафиты устроили при мечети свое медресе. Мударрисы в этом медресе, в основном, не местные. У нас ведь нет права запрещать людям приезжать в наше село. Медресе, понятное дело, нигде не зарегистрировано. Да и то, что приход при мечети – салафитский, ни в каких документах не указано. Любая незарегистрированная религиозная община по закону считается подпольной, а что подпольное – то противозаконное. Где чтото противозаконное, там того и жди силовиков. Этот вопрос – один из множества больных вопросов нашего села. Решаем этот вопрос только мы сами. Центральным властям, как я погляжу, наши проблемы не интересны. Бейте друг друга, хоть убивайте – никому это не нужно.

– Это по всей России так, – вступил в разговор сельский депутат. – Салафитов сейчас много в Ленинграде, Москве, Поволжье. В Астрахани салафиты скоро полностью вытеснят других мусульман. Астраханская область – нищая, а у салафитов есть деньги и влияние. Там, где социальная несправедливость, салафиты себя чувствуют как рыба в воде. Чем хуже жизнь – тем они сильнее. А властям это все, похоже, неинтересно и неважно. Им только отчеты подавай о том, что «жить стало лучше, жить стало веселее». Реальная жизнь им параллельна.

А как же салафитско – суфийский диалог, о котором столько говорят и пишут? Заявленный в 2011 году общедагестанский мусульманский диалог салафитов и суфистов Нового Куруша никак не коснулся. Будто этот диалог обсуждали гдето на Марсе. Как конфликтовали салафиты и тарикатисты, так и продолжают конфликтовать. Разве что «чистые» мусульмане после этого «диалога» стали действовать куда напористее.

Новокурушцы говорят, что салафитский подъем – дело последних двух лет.

– В остальное время сидели тихо, – говорит местный житель, прихожанин тарикатской мечети, – А как пошли в селе разговоры о диалоге и легализации салафизма, так они воспряли духом и начали диктовать свои правила другим мусульманам. Все как обычно: у вас не ислам, а язычество, живете вы как язычники, а мы такие правильные, и живем правильно… Но я смотрю на них и вижу, что никакого маслиата, никакой праведной жизни по Корану у них нет. Их жизнь по Корану – это показуха чистой воды.

«Чем Ахмеднаби так наши салафиты понравились?»

Суфисты из Нового Куруша вспоминают, как в село один раз приехал известный журналист Ахмеднаби Ахмеднабиев. Как раз по салафитскосуфийскому вопросу. Ахмеднабиев провел с салафитами долгие и обстоятельные интервью. Суфистов журналист своим вниманием почемуто обошел. А главе села Ахмеднабиев сказал, что не стоит светским властям лезть в дела духовные. Дескать, сам Рафик Юсупов – светский человек, пятикратного намаза не соблюдает, значит, его дело в религиозном конфликте – сторона. Глава села предоставил Ахмеднабиеву протокол собрания сельского схода с решением о выборе имама, но Ахмеднабиев протоколом не заинтересовался. Сельчанам только осталось пожать плечами в знак того, что им с Ахмеднабиевым больше не о чем говорить.

– Ахмеднаби был смелым и объективным журналистом, – сказал один из депутатов сельского собрания, – Много писал о коррупции в Дагестане. Почему же он выслушал в селе только одну сторону конфликта? Мы, глядя на наших «чистых» мусульман, только поняли, что нормальный человек в салафиты не пойдет. Чем Ахмеднаби так наши салафиты понравились?

Не хочешь торговать – голодай

А что делать тем, кто к религии индифферентен или не считает для себя достойным использовать ислам в конъюнктурных соображениях? Есть еще выход – торговать на рынке.

– Хасавюрт сейчас – один большой рынок, – говорит Рафик Юсупов, – очень много наших ребят зарабатывают себе на жизнь на этом рынке. В Хасавюрте рынки на каждом шагу. Все туда ездят торговать. Едешь по Хасавюрту и видишь: то там на рынке наши кучкуются, то тут… А что еще делать? Другой альтернативы нет. Девушкам и того сложнее. Для них в такой ситуации остается один вариант: ждать совершеннолетия, выходить выгодно замуж и уезжать из села. Но это возврат в средневековье! Дагестанская девушка всегда была самостоятельной и сама строила свою жизнь.

К слову сказать, девушки Нового Куруша менее поддаются салафитской пропаганде. Они вообще сторонятся тех процессов, что завертелись в Новом Куруше вокруг ислама. У юных дагестанок – свой мир, сосредоточенный, в основном, вокруг домашнего хозяйства и заботы о родственниках. Многим дагестанкам споры о том, как правильно стоять на молитве, кажутся забавой взрослых мальчишек, которым нечем занять свои глупые головы. Но, с другой стороны, рассудительные дагестанки понимают, что споры о намазе возникают среди мужчин не просто так. Будь в республике нормальная жизнь, достойная работа, никто бы не стал и думать о намазе, длине бороды и прочих вещах.

– Девушки сидят по вечерам дома, их не видно и не слышно. В основном, кипят наши ребята, – говорит Мамед Юсупов. Чем моложе ребята, тем кипение сильнее. У нас в селе две школы. Учителя все местные. Профессию педагога они получали в Москве, Питере, Ростове, в общем, по всей России, а работают у себя на родине, потому чтонибудь в питерскую школу дагестанца вряд ли возьмут работать. Гденибудь в Москве нас вообще ненавидят. За что нас ненавидеть? За нашу нищету? У дагестанских учителей – самые низкие зарплаты в сфере российского образования, две или три тысячи рублей в месяц. В некоторых районах и этих копеек не видят месяцами.

 

То же самое и с медициной. В селе есть участковая больница, построенная еще в советские годы. Оборудование в больнице, по большей части, устаревшее. С лекарствами – дефицит. Врачей не хватает, потому что зарплата у врача маленькая, а работа тяжелее, чем у шахтера. На восемь тысяч человек населения – всего один детский врач. Впрочем, во всем Дагестане не хватает детских врачей, особенно в селах. Чем, собственно, Новый Куруш должен отличаться от других сел Страны гор.

В сентябре 2013 года селу Новый Куруш исполнилось 60 лет. Первых лезгин с гор выселили на «Конезавод» в 1952 году, а статус села и наименование лезгинское поселение получило только в сентябре 2013 года. С 1952 года по наши курушцы живут с засоленными почвами, отсутствием воды и туберкулезом. В 90х годах к природным бедствиям прибавились социальные. У многих, кто приезжает в Новый Куруш впервые, создается впечатление, что люди там живут вопреки всему.

Так и есть, наверное. Новокурушцы с утра до ночи зарабатывают хлеб насущный где придется, стараясь свести концы с концами. Многие сгорают от туберкулеза еще совсем молодыми. И никогда никому ни на что не жалуются.

 

Источник: http://gazeta-nv.info/content/view/76822/109/

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *