Ликвидация в махачкалинском пригороде Семендер лидера гимринского джамаата Ибрагима Гаджидадаева вызвала вздох облегчения и у Махачкалы, и у Москвы. Наконец-то кто-то в Дагестане начал наводить порядок…
Некоторые наблюдатели даже говорили, что с ликвидацией Гаджидадаева бандитское подполье в Дагестане обезглавлено окончательно. Но те, кто был в курсе биографии Гаджидадаева и реальных дел его джамаата, удивились, когда узнали, что ликвидированный в Семендере гимринский амир оказывается был ведущим лидером ваххабитского подполья. Слишком много из биографии «амира Ибрагима» указывало на то, что им двигал обычный криминал, а вовсе не идея вооруженного джихада. Взять хотя бы два «мокрых» акта, в которых Гаджидадаев «расписался» лично.
Признания Рыжего амира
В 2009 году Гаджидадаев взял на себя ответственность за убийство главы МВД Дагестана Адильгерея Магомедтагирова. Гимринского амира после этого признания ловили все силовые структуры республики. Объявление Гаджидадаевым себя убийцей всесильного главы МВД Дагестана и открывшаяся потом охота на гимринского амира, конечно, прибавили Ибрагиму немало очков среди джихадистов. Но в этом деле слишком много нюансов, чтобы принимать слова амира на веру.
Источники в силовых кругах утверждают, что известная группировка «Рияд ас-Салихийн» не совершила в реальности и половины тех громких убийств и терактов, которые она себе с гордостью потом приписала. Кроме того, в насильственном «уходе» Магомедтагирова мог быть заинтересован кое-кто повыше рангом, чем «лесные». А именно, лицо или группа лиц, приближенные к небожителям тогдашнего дагестанского Олимпа. Если Гаджидадаев в 2009-м все же сказал правду, то, судя по всему, Магомедтагирова ему «заказали», а он сам выдал этот «заказ» за собственное джихадистское деяние. А если амир солгал, то дело становится похожим на убийство в Далласе президента США Джона Кеннеди. Впрочем, большинство громких преступлений, совершенных в нынешнем Дагестане – именно из такого порядка…
Ликвидация Гаджидадаевым депутата Народного собрания Дагестана Газимагомеда Магомедова (Гимринского), совершенная в 2007 году, также никак не походит на джихадистский «подвиг». Во-первых, сам Гимринский в прошлом был джихадистом, воевавшим в первую кампанию на стороне дудаевцев. Подвигом для джихадиста считается не убийство себе подобного, пусть даже и «продавшегося», а устранение духовного лидера, известного политика, видного общественного деятеля – одним словом, знакового представителя противоположного лагеря. А во-вторых, кто может сказать, что смертный приговор Гимринскому вынес именно Гаджидадаев, а не кто-то другой, а Гаджидадаев просто сделал то, что ему сказали? В-третьих, как среагировали на это убийство сами дагестанцы? Равнодушно констатировали: «один ваххабист убил другого ваххабиста, всем им туда дорога» или «вор у вора дубинку украл». Как ни крути, но убийство Гаджидадаевым Гимринского никак не вписывается в сценарий поведения типичного амира-джихадиста.
Впрочем, история не любит сослагательных наклонений. Гаджидадаев был записан в матерые джихадисты, и за ним, как и в 2009 году, началась охота.
На конец февраля 2013 года СКР располагало следующей версией. Все пятеро арестованных «гимринских» входили в группировку Ибрагима Гаджидадаева, которая в течение долгого времени базировалась в селении Гимры, Унцукульского района Дагестана. В отличие от других группировок, «гимринские» не занимались взрывами, подрывами и другими разновидностями вооруженного терроризма. Они в основном занимались вымогательством денег у коммерсантов под угрозой поджогов и подрывов их магазинов, а также похищениями людей «за выкуп». Отличался этот джамаат также тем, что львиная доля дохода шла не на джихад, а присваивается лично амиром, Ибрагимом Гаджидадаевым. Нахождение двух боевиков в Подмосковье следователи объясняют тем, что дагестанские источники дохода «гимринских» стали в последнее время иссякать. Из-за этого Гаджидадаев был вынужден отправить некоторых своих «бойцов» «на заработки» в Центральную Россию. Двое этих бойцов, братья Сидикбековы, похитили в Подмосковье бизнесмена Сурлевича, но в силу малого опыта и беспечности упустили добычу и из-за этого попались в руки правоохранителям.
Шихмирза Лабазанов, Магомедали Амирханов и Магомед Гаджиев «попали в производство» СКР по типично дагестанскому делу – убийству в конце августа 2012 года шейха Саида-афанди Чиркейского. Накануне теракта в Чиркее эти трое боевиков были извещены, что гимринский «лесной» кади Магомед Сулейманов вынес шейху смертный приговор, и что исполнить этот приговор должны они, Лабазанов, Амирханов и Гаджиев. По одной из версий, кади решил таким образом повязать кровью Саида-афанди и этих троих боевиков, и самого амира Ибрагима Гаджидадаева. После ликвидации шейха, гимринский джамаат был должен вступить на путь большой войны в Дагестане против «неверных». По версии следствия, кади считал рэкет, вымогательство и другие «подвиги» «гимринских» обычным бандитизмом, который только портит имя настоящих «воинов джихада».
Получив приказ кади, Лабазанов, Амирханов и Гаджиев принялись за дело. Как сообщают следователи, они за короткое время подготовили в смертницы русскую девушку Аминат – Аллу Сапрыкину, бывшую жену одного из «лесных» боевиков. Затем они передали ей взрывное устройство и 28 августа 2012 года на машине отвезли в село Комсомольское, Кизилюртовского района. Оттуда она сама на такси выехала в селение Чиркей, где находился дом влиятельного шейха. Сославшись на беременность и плохое самочувствие, смертница без очереди прошла на прием к шейху и привела в действие закрепленную на ее теле бомбу.
Помимо Саида-афанди, жертвами теракта стали пять человек. Громкий теракт в Чиркее, как считают силовики, был для «гимринских» экзаменом на джихадистскую зрелость. И этот экзамен они выдержали на «отлично». Таким образом, сам по себе напрашивается вывод: кто знает, что бы «гимринские» учудили в Дагестане, если бы не КТО в Семендере и не ликвидация Гаджидадаева?
Силовики VC бандподполье: богатырь против гидры
После ликвидации Гаджидадаева у «НВ» возник вопрос: стоит ли констатировать окончательное обезглавливание «лесного подполья», как об этом сразу заявили некоторые кавказские наблюдатели?
Ахмет Ярлыкапов, старший научный сотрудник Института антропологии и этнографии РАН, считает, что «Силовики как в Дагестане, так и в целом на Северном Кавказе в последние годы действуют весьма успешно, точечно уничтожают лидеров подполья». «С одной стороны, это очень хорошо. С другой стороны, говоря о бандподполье, необходимо отдавать себе отчет, что оно устроено по сетевому принципу» Как сказал эксперт РАН, противостояние государства и «лесных» – это не война против армии с военачальниками, штабами и прочим, а война против сети, в которой позиция «лидера» весьма условна. «Силовики похожи в таком случае на древнего богатыря, который рубит одну голову гидры, а на смену ей вырастают три. Поэтому весьма важно вести борьбу с бандподпольем комплексно, наряду с тем, что хорошо получается у силовиков в последнее время, также заниматься самими сетями, пресекать их деятельность, а самое главное, чего не смогут сделать силовики – потихоньку бороться с причинами, вызывающими такое явление, как «лес»», – сказал Ахмет Ярлыкапов «НВ».
Разделение материнской структуры на автономные подразделения или «ячейки» – обычное явление для радикал исламистских сообществ. В частности, по такому принципу работает «Хизб-ут Тахрир». Халакаты – первичные организации «хизбутов» – насчитывают не более десяти человек и в своих действиях абсолютно автономны. Доступ в халакат для посторонних закрыт, члены ячейки знают только друг друга и с другими ячейками практически не контактируют. Если халакат «накрывает» полиция или ФСБ, то члены ячейки могут дать показания только друг на друга. Это в лучшем случае. В большинстве случаев адепты «Хизб-ут Тахрир» на допросах или хранят молчание, или мастерски запутывают следствие, Силовикам под конец ничего не остается, как присудить исламистам штраф или принести извинения и отпустить их на все четыре стороны. Если правоохранители «накрывают» халакат где-нибудь в Челябинске, то «хизбуты» Уфы или Махачкалы остаются нетронутыми и узнают о бедах «товарищей по оружию» только из средств массовой информации. Узнав о случившемся провале «камрадов», хизбуты мгновенно предпринимают меры предосторожности.
В экстремальной ситуации «хизбуты» действуют как опытные диверсанты – мгновенно и слаженно. За годы существования в подполье «Хизб-ут Тахрир» выработала еще один диверсантский навык – способность к моментальной мимикрии в случае провала. Как они применяют эти навыки на практике, видно из случая с разгоном «хизбутовского» халаката в Казани, окопавшегося в мечети «Аль-Ихлас».
Пропаганда «хизбутовских» идей активно велась исламистами через социальные сети Интернета. В частности, «ВКонтакте» было сообщество под названием «Аль -Ихлас». 16 января «хизбутовский» актив «Ихласа» был погружен в автозаки, а мечеть обнесли бетонным забором. Примерно в то же самое время на месте «хизбутовской» странички на сайте Павла Дурова появилась другая – антихизбутовская. Раздел «Стена» там изобиловал выдержками из работ мусульманских ученых , которые когда-либо критиковали учение «Хизб-ут Тахрир».
В дружественных «Аль-Ихласу» «контактовских» комьюнити читателям соцсети внушалось: «ФСБ объявила общину казанских мусульман членами «Хизб-ут Тахрир», лишила их мечети, увезла как преступников в полицию. Там их явно будут допрашивать по методу ОВД «Дальний». Эти мусульмане не были членами преступной секты. Более того, они противодействовали безбожникам из «Хизб-ут Тахрир». Мусульманин, помоги братьям!». В качестве примера приводился линк обновленной ихласовской странички, которую украшали имена светил мусульманского богословия. Читающие «Контакт» мусульмане делали вывод: в Татарстане, мусульманской республике, ФСБ преследует религию Мухаммеда.
Реакция мусульманской аудитории была вполне предсказуемой. 11 февраля 2013 года в Махачкале, в рамках акции в защиту хиджабов в школах, прошел митинг в защиту «дома молитвы татарских мусульман, закрытого властями РФ». Многие митингующие даже не подозревали, что защищают сектантов. Поддержка мусульман со всей России преподнесла экстремистам ореол мучеников за веру. Гордые этим ореолом, они продолжают собираться в разных местах татарской столицы. Джума – намаз они совершают прямо у забора, поставленного вокруг «Аль – Ихласа» после разгона хизбутовского прихода. Вид людей, совершающих намаз на холоде, привлекает внимание прохожих. Многих прохожих посещают мысли: «Вроде нормальные люди, мусульмане. Почему же они молятся на морозе? «Надо быть извергом, чтобы зимой не пускать мусульманина в мечеть для молитвы». «Подойду, поговорю, предложу помощь». Пока такое есть, можно считать, что хизбуты выиграли.
Гайки и винтики джихада
Пример с казанскими «хизбутчиками» – не только хроника жизни нынешнего Татарстана. Не стоит исключать, что такой сценарий повторится в Дагестане. В случае со Страной гор, правоохранительным органам и силовым структурам будет действовать гораздо сложнее. Общество Татарстана – достаточно однородное, а в Дагестане общество традиционно опирается на родовые, клановые и просто семейные отношения, в которых сторонний человек запутается. Впрочем, дагестанцы не всегда и посвящают посторонних людей в то, кто является чьим братом, дядей, внучатым племянником или просто земляком по аулу. Этот лабиринт отношений и связей – безопасное укрытие для исламистов всех рангов, от рядового боевика до амира.
Агентурные данные об «Имарате Кавказ» позволяют видеть, в лучшем случае, только один из мелких осколков не более крупного по размерам фрагмента сложной фрески. Это в лучшем случае. А в худших случаях силовики видят только то, что заставляют их видеть руководители «леса». То бишь, ложную карту. Идти по такой карте, значит гибель, но за неимением более достоверных карт, приходится идти по такой. Составляют такие карты реальные руководители «лесного» подполья, а не амиры, которые, по большей части, не более чем выслужившиеся простые боевики. Амир не волен в полной мере распоряжаться даже своим джамаатом.
В случае своей ликвидации амир – не только «шахид на пути Аллаха», но и легко заменяемая деталь в механизме вооруженного джихада. Это относится ко всем «лесным» амирам. Нередко бывает, что заменяют амиров не операции силовиков, а сами «лесные». Чтобы стать замененным, амиру достаточно в чем-то проштрафиться: проявить недостаточно джихадистского усердия в боевых операциях, начать присваивать финансовую помощь и трофеи. Самое страшное преступление, которое может совершить амир – это пойти против воли кади или «лесной» Шуры. Как сообщают источники портала, Гаджидадаев был грешен именно по последней части. Есть мнение, что властолюбивый Гаджидадаев в последнее время задумывался о нейтрализации и полной замене «лесного» кади Магомеда Сулейманова. Также у амира были сложные отношения с Шурой. «Гаджидадаев в гимринском джамаате теперь не при делах. Можно смело сказать, что «лесные» его приговорили, и планируют его убрать. Возможно, что чужими руками», – сообщал в конце февраля компетентный источник «НВ».
Эксперт:ставка на КТО выгодна «лесным»
Один из ученых-кавказоведов в беседе с корреспондентом «НВ» сказал: «ставка на исключительно силовые меры воздействия на «лес» – это подыгрывание «лесным». «Лес» только этого и ждет. Режимы КТО нередко развязывают руки многим местным силовикам, которые чувствуют сразу вкус к беспределу и начинают использовать КТО как прикрытие для своих неправосудных и неправомерных действий, например, для вымогательства или для сведения личных счетов.
Беспредел таких правоохранителей увеличивает степень доверия местного населения к «лесным». Если местное население доверяет «лесным», значит оно оказывает им убежище и извещает о подходе силовиков. Узнав об этом, «лесные» делают все возможное, чтобы вызвать огонь силовиков и на себя, и на приютивший их аул. Для джихадистов смерть в бою – это путь в райские сады, смерти они только и ждут. А для «местных» помощь «лесным» зачастую оборачивается репрессиями. Из аулов силовики уводят всех, кого заподозрят в помощи «лесным»: мужчин, женщин, даже школьников. На допросах этим несчастным приходится переживать все круги ада.
У КТО четко обозначенные временные рамки, и в них силовикам надо уложиться любой ценой. На силовиков давят все: Москва, местные власти… Потом оказывается, что все задержанные, что называется, «не при делах», и их отпускают. Но не стоит ожидать, что после этих допросов они будут лояльны местным и федеральным властям. Скорее, наоборот. А потом зачастую оказывается, что «заложил» этих несчастных силовикам какой-нибудь местный правоохранитель. Он это мог сделать по целой куче причин: по личной неприязни к жителям аула, из желания выслужиться. Бывает и такое, что этот правоохранитель – сам человек «леса», только одевший форму МВД и купивший удостоверение. В Дагестане за деньги можно купить все, это даже дети знают. Этому джихадисту — лжеполицейскому нужно было сделать мирный аул целью силовиков для того, чтобы этот аул потом поднялся против властей. Такую практику испробовали еще моджахеды во время войны Советского Союза в Афганистане.
Кроме того, многие «лесные», желая показать, что они настоящие мусульмане, иногда помогают нуждающимся материально и морально. На фоне местных властей, которые погрязли во взятках и самоуправстве, такой джихадист порой выглядит праведным Хызром – покровителем нуждающихся и попавших в беду. Стоит ли удивляться, что после такого многие дагестанцы доверяют «лесному» амиру больше, чем президенту России, а Корану – больше, чем российской Конституции? Нет. Стоит их осуждать за недоверие властям? Думаю, тоже нет».