На открытии Северо-Кавказской биеннале современного искусства много говорилось о том, что это мероприятие состоялось «благодаря» и «вопреки», а также подчеркивалась его социальная значимость.
Так-то оно так, но, тем не менее, художественная ценность СКБ куда значимей.
Впервые зрителям и специалистам было представлено искусство северокавказского региона во всем многообразии видов, жанров, техник, сюжетов и образов. Как срез ткани, как капля крови на предметном стекле микроскопа — смотрите, анализируйте, делайте выводы о состоянии всего организма. Посмотрели, проанализировали, выдаем заключение.
В целом состояние здоровья пациента опасений не вызывает. И с формой, и с содержанием все в порядке: художники думают, работают, разрабатывают, ищут (и находят) новые смыслы в старых, казалось бы, до конца разгаданных уже символах или наоборот — воплощают самые буйные фантазии и смелые идеи в традиционных, порой считающихся архаичными формах.
Обращение к традициям, к культуре своего народа, ее самым древним пластам, постоянное переосмысление легенд и преданий, использование мифических и сказочных образов характерно для художников данного региона. У кого-то (например, Лидифы Гереевой и других ингушских авторов) это выражается буквально — в натуралистических подробнейших пейзажах, выполненных в нарочито ярких («наивных») тонах. Кто-то, напротив, изображает идиллическое и идеальное (Анжелика Дадаева, Чеченская Республика, «Девушка на поляне»; Фатима Даудова «Чеченские мотивы у родника») — пытаясь с помощью холста и красок материализовать мечту о гармонии и мире. Все хотят мира, это декларируется даже в названиях работ: «Выстояли» (Зулихан Сулаева, Чеченская Республика»), «Жизнь продолжается» (Танзила Кодзоева, Ингушетия).
Наталья Абаева (Северная Осетия — Алания) пишет «Серебряную гору» и «Золотую гору» — создает уже не привязанное к конкретной местности некое сакральное абстрактное пространство и насаждает в нем свой райский сад. Точнее, остов сада, который может стать райским, если деревца примутся и зацветут, а может и остаться мертво-черным. У Дареджан Черткоти (Северная Осетия — Алания) свой сад и своя красочная «История, рассказанная упавшими яблоками». А Зинаида Кулиева (Северная Осетия — Алания) вообще уходит от цвета и света — ее «Горы в портретах» черно-белые. Графики на биеннале немало, но при всей сдержанности и даже скупости использованных средств (тонированная бумага, черная гелиевая ручка, простые белые рамы) по цельности и выразительности образов, мощности исходящей от них энергетики, как и по технике исполнения, работам Кулиевой равных нет.
Ляна Тхакумачева и Диана Шокарова (обе — из Кабардино-Балкарии) отказались от красок, кистей, холста и бумаги. Их полотна — это войлочные панно. Если все-таки перенести изображение на холст, в точности сохраняя сюжет, пропорции, цвета, получатся картины с глубоким смыслом, наполненные символами. Но так — в войлоке — они потрясают воображение, заставляют возвращаться к себе, будоражат, тревожат, притягивают, уносят куда-то в прошлое, которое одновременно и будущее. Войлок популярен у многих народов, его нельзя назвать чисто кавказским материалом. Данные работы не вызывают прямых ассоциаций с буркой, валенками или чем-то еще таким же фольклорным, потому что это не изделия народных промыслов, а произведения искусства. И даже не картины, а скорее арт-объекты, очень современные, но при этом полные загадок и тайн как статуи с острова Пасхи или египетские пирамиды.
Учитывая возраст участников биеннале (в среднем 25—30 лет), можно было бы ожидать неких экспериментов с материалами, техническими средствами. Но нет, абсолютное большинство предпочло работать в живописи и графике. Новаторами и экспериментаторами выступили только дагестанцы. Даже вся художественная фотография, что есть в экспозиции, — плод их творчества, не говоря уже об видео-арте (Таус Махачева представила видеодокументацию двух своих перформансов — «Пуля» и «Портрет аварки», а Мурад Халилов видеоинсталляцию «Чтение»). Хотя по-настоящему художественными можно назвать лишь фотоработы Артема Гапурова («Кармен») и Имама Гусейнова («Рефлекс»). Остальные представили репортажные снимки на остросоциальные темы. К сожалению, непродуманность, даже небрежность оформления работ убивает все впечатление от иных фотоснимков.
Ютта Роттэ, хотя и обратилась в этот раз к фотографии (а мы так привыкли к ее акварелям и полюбили их!), тем не менее осталась верна себе. Раньше в ее произведениях просто присутствовала некая театральность, их даже называли «эскизами к спектаклю», а автору прочили карьеру выдающегося сценографа. Теперь художница продолжает свое образование именно по этой линии и создает не намеки на декорации, а макеты будущих спектаклей, в том числе и в виде фотографий. Работы стали более лаконичными, даже жесткими, эксперименты — смелыми.
Поэкспериментировать решила и Елена Джетере, но ее инсталляция («Сфера») из пластиковых стаканчиков, несмотря на подробную авторскую аннотацию и популярность у посетителей выставки младшего школьного возраста, ничего, кроме раздражения, не вызывает. Банально, скучно, тысячу раз видано. Для учебной работы сошло бы, для серьезного выставочного проекта, каким является СКБ, — нет.
Дагестанские художники на этой выставке очень разные и совершенно не поддающиеся объединению, так сказать, по месту жительства. Если между авторами из Осетии или Кабардино-Балкарии, не говоря уже об Ингушетии, существует некая общность, они как бы говорят с одним и тем же легким акцентом, придающим речи (в данном случае — языку живописи) особую прелесть и живость, то у дагестанцев этого нет и в помине. И дело тут не в том, что, как хозяев биеннале, дагестанских художников представлено больше, чем каких-либо других. Просто мы вот такие — говорящие каждый со своим акцентом. Зачастую перебивая друг друга и повторяя друг за другом. Цель биеннале и в этом тоже — научить художников видеть и слышать кого-то, кроме себя любимых. «Возникновение движения, творческие миграции и крепкие коммуникативные связи между художниками» должны, по словам автора и куратора проекта, искусствоведа Джамили Дагировой, стать результатом биеннале. Тогда можно будет начать формировать «кавказский сегмент» на общероссийской и, так сказать, постсоветской художественной сцене. Собственно, это формирование уже началось.
Специально приехавшая на открытие биеннале искусствовед, директор Тверского центра современного искусства, куратор проекта «Большой Кавказ» Музея современного искусства PERM (г. Пермь) Ирина Яшкова отметила, что искусство народов Кавказа, как традиционное, так и современное, очень разное. Есть более или менее опытные авторы, есть регионы, где особенно популярна та или иная техника, есть сложившиеся школы и четкие тенденции, которых придерживаются художники, порой в ущерб своей индивидуальности — и биеннале дало возможность всем вот так — посетив одну выставку — увидеть если не всех и все, то многих и многое. На «Большом Кавказе», который откроется в июне в Перми, тоже можно будет охватить одним взглядом необъятное — познакомиться с искусством художников Азербайджана, Армении, Грузии, Ирана и России. Кого из представленных на СКБ авторов Ирина Яшкова отобрала для участия в этом проекте, пока неизвестно. Куратор сказала только, что достойных авторов немало и выбирать «лучших из худших» ей не пришлось.
Выставка продлится до 22 июня.
Источник: http://www.ndelo.ru/