В Москве состоялось заседание Высшего совета Российского конгресса народов Кавказа. На заседании члены Высшего совета обсудили наболевшие вопросы в сфере межнациональных отношений в России.
Наибольшую полемику вызвало состояние дел с дискриминацией представителей кавказских общин в городах России. «НВ» публикует одно из наиболее характерных и ярких выступлений. Сулиета КусоваЧухо (на фото), генеральный директор центра этнопроблематики в СМИ при Союзе журналистов РФ.
Очень сложно в наше время представлять в верхах кавказцев как порядочных российских граждан, а не как экстремистов или террористов, потому что усилиями СМИ и политиков, с санкционирования государства, мы с вами превратились в недорослей.
При этом сами мы этот миф охотно поддерживаем, клюя на всевозможные этнографические акции, представленностью в СМИ самого большого осетинского пирога, кабардинобалкарской колбасы и так далее.
Конечно, мы должны быть представлены и в культурном пространстве.
Конечно, мы должны быть представлены и в культурном пространстве.
Но вопрос в том, что предлагает нам национальная политика. Я хочу в первую очередь услышать от первого лица государства, какую страну мы строим.
Если федерацию, то правила нам ясны, если это национальное государство – тогда правила игры другие. Если же это империя, в которой мы с вами уже жили – то это уже третьи правила игры.
Насколько мы способны и нужны для участия в культурной, политической, идеологической дискуссии? Судя по всему – не очень. Именно поэтому эта этнографическая ниша, в которую мы сами себя загоняем, сегодня для нас вредна. За ее тенью мы упускаем главное.
Далее – в каких реалиях мы с вами находимся?
Если федерацию, то правила нам ясны, если это национальное государство – тогда правила игры другие. Если же это империя, в которой мы с вами уже жили – то это уже третьи правила игры.
Насколько мы способны и нужны для участия в культурной, политической, идеологической дискуссии? Судя по всему – не очень. Именно поэтому эта этнографическая ниша, в которую мы сами себя загоняем, сегодня для нас вредна. За ее тенью мы упускаем главное.
Далее – в каких реалиях мы с вами находимся?
Северный Кавказ находится между двумя проектами: либеральным и патриотическим, и ни один из них нам не пригоден, ни одному из них мы не нужны.
Потому что патриотизм нынче в России странный, здесь формируется именно национализм. Этому национализму мы не нужны, потому что посыл «Отделить Кавказ» и «Хватит его кормить» исходит именно от русских националистов. Я чувствую некоторое державное высокомерие, отвратительный шовинизм по отношению к инородческим горским окраинам.
Северный Кавказ, имеющий страшные болевые точки, обретает себя в новых цивилизационных рамках – где, с кем, как и при какой системе ему жить.
Потому что патриотизм нынче в России странный, здесь формируется именно национализм. Этому национализму мы не нужны, потому что посыл «Отделить Кавказ» и «Хватит его кормить» исходит именно от русских националистов. Я чувствую некоторое державное высокомерие, отвратительный шовинизм по отношению к инородческим горским окраинам.
Северный Кавказ, имеющий страшные болевые точки, обретает себя в новых цивилизационных рамках – где, с кем, как и при какой системе ему жить.
Мы с коллегой Ильясом Богатыревым сняли фильм «Кавказский хребет России», проехали 15 районов Дагестана.
Дагестан – это моя самая любимая республика, несмотря на то что я адыгейка и прожила 27 лет в КабардиноБалкарии, выйдя замуж за осетина. Я была потрясена. Первый вопрос, когда въезжаешь в эти горные районы, к цахурам, цунтинцам, цумадинцам, у которых часть земли забрали под пограничные зоны, – это «почему Дагестан в таком состоянии?» Это абсолютно провальная кадровая политика. Рамазан Абдулатипов – абсолютно устаревшая фигура.
Также перед Кавказом стоит другая проблема. Потеря контактов Северного Кавказа с Грузией – цивилизационно страшна и губительна для нас. Потому что пока нам здесь сообщают, что мы недоросли, что мы неразвиты, там общество качественно растет.
Дагестан – это моя самая любимая республика, несмотря на то что я адыгейка и прожила 27 лет в КабардиноБалкарии, выйдя замуж за осетина. Я была потрясена. Первый вопрос, когда въезжаешь в эти горные районы, к цахурам, цунтинцам, цумадинцам, у которых часть земли забрали под пограничные зоны, – это «почему Дагестан в таком состоянии?» Это абсолютно провальная кадровая политика. Рамазан Абдулатипов – абсолютно устаревшая фигура.
Также перед Кавказом стоит другая проблема. Потеря контактов Северного Кавказа с Грузией – цивилизационно страшна и губительна для нас. Потому что пока нам здесь сообщают, что мы недоросли, что мы неразвиты, там общество качественно растет.
20 лет назад в России начинали раскручивать кавказофобию, и я по этому поводу написала книгу «Россия между НордОстом и Бесланом», получила за нее премию Союза журналистов, провели пару конференций – на этом все и закончилось. Я занималась раньше проблемой кавказофобии – теперь нет, и не буду заниматься и вам не советую. Это пройденный для нас этап. Доколе мы будем заниматься самопредставительством?!
Сегодня в Грузии проводятся замечательные культурные мероприятия и конференции, там работают над созданием политической нации. Это сделает нацию более самодостаточной и самодеятельной. И в Дагестане, я считаю, эти процессы тоже начались, но идут они подругому. Дагестан сегодня определяет ситуацию на Северном Кавказе в целом.
Сегодня в Грузии проводятся замечательные культурные мероприятия и конференции, там работают над созданием политической нации. Это сделает нацию более самодостаточной и самодеятельной. И в Дагестане, я считаю, эти процессы тоже начались, но идут они подругому. Дагестан сегодня определяет ситуацию на Северном Кавказе в целом.
Грузия сегодня проводит огромную работу в этом поле – проводятсяконференции, создаются целые институты. Да, на европейские гранты, да, на американские деньги. Но это развитие культуры, и она говорит, что Кавказ – это локальная горская цивилизация. Из этого мы и должны исходить.
Кто мы? Как сохранить нам эту горскую цивилизацию на перекрестке глобализационных ураганов, которые нас скоро сметут? Мы утрачиваем традиционные институты, забываем, где мужчина и женщина, где старший и младший. Это же то незыблемое, на чем мы стоим. И если бы Россия сегодня занялась образованием российской национальной идентичности, то ей бы очень пригодился Кавказ с неутраченным чувством самоидентификации.
Кто мы? Как сохранить нам эту горскую цивилизацию на перекрестке глобализационных ураганов, которые нас скоро сметут? Мы утрачиваем традиционные институты, забываем, где мужчина и женщина, где старший и младший. Это же то незыблемое, на чем мы стоим. И если бы Россия сегодня занялась образованием российской национальной идентичности, то ей бы очень пригодился Кавказ с неутраченным чувством самоидентификации.
Существует еще один очень важный вопрос. С кем, с каким электоратом на Северном Кавказе мы работаем? Сегодня из республик вымывается пассионария, вымываются самые лучшие и дееспособные, они переезжают в Москву и Питер. И теперь говорят, что у нас кадровый голод. Можно говорить о кадровом коллапсе на Северном Кавказе!
Это не значит, что у нас нет такого потенциала. Это то, что мы с вами должны объединять – наша интеллектуальная, бизнес, культурная элита. Поэтому я хочу сказать, что сегодня Россия действительно пытается встать с колен, хотя колени очень ободраны. Если расправит плечи Россия, если она встанет с колен, – то встанем с колен и все мы. Поэтому, безусловно, у нас есть один общероссийский русский проект. Потому что у власти есть потрясающий русский народ.
При той сильной России, которая была жандармом Европы, при Александре I существовал Кавказский комитет, в него входили и либералы, и патриоты, и дворяне, и друзья царя, возглавлял его сам царь. И все вопросы по Кавказу решались через Кавказский комитет. Я думаю, что нам необходимо выступить с предложением о создании такого органа сегодня. Я думаю, что этот Кавказский комитет очень не помешал бы при Владимире Путине, который часто имеет ложную информацию о нашем регионе.
Это не значит, что у нас нет такого потенциала. Это то, что мы с вами должны объединять – наша интеллектуальная, бизнес, культурная элита. Поэтому я хочу сказать, что сегодня Россия действительно пытается встать с колен, хотя колени очень ободраны. Если расправит плечи Россия, если она встанет с колен, – то встанем с колен и все мы. Поэтому, безусловно, у нас есть один общероссийский русский проект. Потому что у власти есть потрясающий русский народ.
При той сильной России, которая была жандармом Европы, при Александре I существовал Кавказский комитет, в него входили и либералы, и патриоты, и дворяне, и друзья царя, возглавлял его сам царь. И все вопросы по Кавказу решались через Кавказский комитет. Я думаю, что нам необходимо выступить с предложением о создании такого органа сегодня. Я думаю, что этот Кавказский комитет очень не помешал бы при Владимире Путине, который часто имеет ложную информацию о нашем регионе.
Почему не может в Москве существовать Кавказский дом? Есть Еврейский дом, где дети изучают свой язык, играют в шахматы, бизнесмены оказывают поддержку этому учреждению.
Я уже давно занимаюсь конкретными проектами, а не общественными делами. Один из таких проектов – фестиваль «Кунаки», который мы восемьлет при поддержке Сочинской администрации без копейки денег проводили в Лазаревском Сочи, в надежде, что все эти фильмы о горских народах, о нашем куначестве, дружбе, культуре, будут показаны во время Олимпиады в Сочи. Кому они понадобились?
Никому. Я лично была в МИДе, разговаривала с начальником департамента по внутренней политике, предлагала целый пакет культурных акций по адыгам во время Олимпиады. Это были мощные проекты. Все закончилось наскоро заколоченной чебуречной будкой. А ведь столько всего можно было сказать и сделать.
Я уже давно занимаюсь конкретными проектами, а не общественными делами. Один из таких проектов – фестиваль «Кунаки», который мы восемьлет при поддержке Сочинской администрации без копейки денег проводили в Лазаревском Сочи, в надежде, что все эти фильмы о горских народах, о нашем куначестве, дружбе, культуре, будут показаны во время Олимпиады в Сочи. Кому они понадобились?
Никому. Я лично была в МИДе, разговаривала с начальником департамента по внутренней политике, предлагала целый пакет культурных акций по адыгам во время Олимпиады. Это были мощные проекты. Все закончилось наскоро заколоченной чебуречной будкой. А ведь столько всего можно было сказать и сделать.
Я хочу выразить свое глубокое почтение Алию Тоторкулову, это единственный человек, который моментально все понимает и делает. В прошлом году он буквально спас фестиваль «Кунаки» когда приехали журналисты из Оренбурга, Ярославля, КарачаевоЧеркессии и были удивлены тому, что там не стреляют.
Необходимо ставить уже сегодня вопрос о молодых салафитах на Северном Кавказе. Это не столь простая проблема, как нам кажется. Я разговаривала с десятками молодых салафитов, они могут представить в Дагестане уже не пять тысяч людей, а 15, 20. Это не те, кто бегает по лесам, они сегодня готовят идеологический протестный проект. Потому что ничего другого им не остается.
Думаю, что была бы я помоложе, со своим комсомольским задором я бы тоже пошла, наверное, в салафиты.
Необходимо ставить уже сегодня вопрос о молодых салафитах на Северном Кавказе. Это не столь простая проблема, как нам кажется. Я разговаривала с десятками молодых салафитов, они могут представить в Дагестане уже не пять тысяч людей, а 15, 20. Это не те, кто бегает по лесам, они сегодня готовят идеологический протестный проект. Потому что ничего другого им не остается.
Думаю, что была бы я помоложе, со своим комсомольским задором я бы тоже пошла, наверное, в салафиты.
Я недавно разговаривала с чеченским муфтием, ему 40 лет, он уехал продолжить обучение в Египет. Будучи в Чечне, к нему приходила масса молодых людей, они спрашивали, как им уехать в Сирию.
Владимир Путин сказал, что необходимо вернуть в память народа события Первой мировой войны. А как же кавказская дивизия императорской армии? Чеченские, дагестанские, осетинские полки – кавказцы держали фронт, когда армия бежала. Вот этой теме мы посвятили следующий фестиваль. Он должен проходить в КабардиноБалкарии.
Владимир Путин сказал, что необходимо вернуть в память народа события Первой мировой войны. А как же кавказская дивизия императорской армии? Чеченские, дагестанские, осетинские полки – кавказцы держали фронт, когда армия бежала. Вот этой теме мы посвятили следующий фестиваль. Он должен проходить в КабардиноБалкарии.
В завершение сказанного скажу, что нам необходимо наращивать контакты с Грузией. Грузия забирает молодых северокавказских ребят, они их обучают и передают в европейские институты.